Онлайн книга «Химмельстранд. Место первое»
|
Но это даже не самое худшее. Если металл обшивки кое-как устоял, то плексигласовый панорамный люк совершенно расползся, и кислота проникла в салон. Оплетка руля висела клочьями, кнопки и регуляторы выглядели как оплывшие, до основания догоревшие свечки, а дорогая кожаная обивка вся в отвратительных черных дырах. Майвор даже показалось, что на глазах у Дональда появились слезы. Но он перенес удар. Открыл дверцу, не без труда нашел место на сиденье, где бы он не проваливался в поролоновые кратеры, и потянулся к замку зажигания. Майвор скрестила за спиной средний и указательный пальцы. Только бы не завелась, только бы не завелась… Но куда там… жизненно важные органы джипа, очевидно, остались неповрежденными. Стартер коротко хрюкнул, и мотор взревел с первого поворота ключа. Майвор покорно, но тоже не без возни, устроилась на пассажирском сиденье и нехотя захлопнула за собой дверцу. От кнопки рычага передач почти ничего не осталось. Дональд с усилием воткнул первую передачу. В коробке что-то хрустнуло, но машина двинулась с места. На траве виден черный тормозной след. Дональд притормозил, прикинул и двинулся в направлении этого следа. – Дональд… все в порядке? Как ты себя чувствуешь? – Со мной все в порядке. Жить-то где-то надо… Говорит куда спокойней, чем когда вернулся в лагерь, сомнений нет. Может, этот дождь все-таки привел его в чувство? – И что ты обо все этом думаешь? Что мы можем сделать? По зеленому полю, чуть впереди, шел Уилл Локхарт, человек из Ларами. Ему, похоже, еще хуже, чем в фильме, когда его протащили через костер и изрезали руку. Дональд тоже его увидел. Глаза его сузились, и он прибавил газ. – Не стоит его давить, – сказала Майвор на всякий случай. Дональду может взбрести в голову все что угодно. – Никто не знает, чем это кончится. Дональд пробурчал что-то, но повернул руль и проехал мимо. Майвор оглянулась. Уилл Локхарт выглядел так, будто уже несколько недель бродил по пустыне в поисках воды, но так и не нашел. Глаза провалились, кожа сморщилась и пожелтела. Похудел настолько, что револьверный пояс вот-вот соскользнет. Вид такой, что цель у него осталась только одна – не опоздать на собственные похороны. У Майвор навернулись слезы. Ее мечта, герой ее ночных грез, выглядел жалко и непривлекательно. Что с нами делает это место… и что мы можем с ним сделать? – Мы осуждены… – сказал Дональд. – Остается только примириться. – Осуждены? Как это осуждены? С чего бы это вдруг мы осуждены? – Это, кажется, по твоей части, – криво усмехнулся Дональд. – Грехи и возмездие. Может, ты расскажешь, почему мы здесь оказались? Что там на этот счет в Библии? Валяй рассказывай. – Дональд… кончай. – С чего бы это? Мне интересно. Ты же чуть что хватаешься за Библию. Что-то же там должно быть насчет таких историй. Дональд угадал – Майвор и в самом дел пыталась найти в Писании что-то подобное. Моисей в пустыне, страдания Иова. Геенна огненная. Иоанн Богослов. Аналогий слишком много, и истолковать их невозможно. Но дело даже не в этом. – Библия к этому не имеет отношения, – сказала она твердо. Дональд прыснул. – Вот как? Не имеет отношения? Мы вляпались черт знает в какое дерьмо, и уж где-где, а тут-то твои сказки наверняка имеют какое-то значение. Дома ты поминаешь Иисуса по любому поводу. Схимичил я маленько со счетами – Иисус. Иисус со счетами не химичил. А здесь, когда и вправду… с тобой со смеху помрешь, Майвор. – Еще раз. Библия к этому отношения не имеет. Здесь Библия не действует. Даже если бы она захотела, все равно не смогла бы объяснить Дональду. Ей открылась истина: для этого места нет определения ни на земле, ни на небе – нигде. Здесь не действуют никакие правила и не помогают никакие молитвы. Это внезапное понимание сначала привело ее в шок, а потом пришло равнодушное спокойствие. Она начала привыкать, и на удивление быстро. Не такая уж большая разница, обратная сторона той же монеты. Она прожила всю жизнь в компании эфирных созданий из Библии, невидимых ангелов, а за ними неусыпно следило недремлющее око Господа. А полное отсутствие всего этого… что ж, в этом тоже есть своего рода совершенство, так же как полный мрак в каком-то смысле то же самое, что ослепительный свет. Негатив бытия. Понять это почти невозможно, а объяснить еще трудней. Дональд продолжал свои издевки, но Майвор молчала. Через несколько минут они увидели на горизонте свой кемпер. Дональд хлопнул себя по ляжке. – Вот так, Майвор! Скоро опять возьмешься за свои булочки. Но в тоне его не было ни единой ноты дружелюбия. * * * Один матрас совершенно испорчен. Петер попытался его поднять, и он развалился на куски. Собрал и отнес за вагончик. Второй тоже поврежден, но, если перевернуть, можно спать. Для меня и для Молли. Когда придет время спать. Он прервался и посмотрел на Молли. Она забралась на разделочный стол. Сидит и смотрит. Петер вдруг понял, что не в силах размышлять и тем более предвидеть будущее. Только в коротких сегментах: Переверни матрас. Посмотри с другой стороны. На этом будущее кончилось. Он сел на матрас. Для меня и для Молли. Когда придет время поспать. Даже такая простенькая мысль представляется не по чину фундаментальной и даже дерзкой. Необозримо далекое будущее, когда можно будет лечь в постель и продолжать существовать. Спать. С Молли. – Молли? Почему на тебя не действует дождь? Молли провела ладошкой по липу. Розовые полоски все еще видны. – Почему не действует? Мне было больно. – Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Молли прикусила нижнюю губу и обвела блуждающим взглядом кемпер. Взгляд ее на секунду задержался на продырявленной крыше. Потом посмотрела на дверь. Петер не мог припомнить случай, когда Молли выглядела настолько растерянной. – Я не знаю, кто я… – Что? Ты не знаешь, где ты или кто ты? – Я не знаю, кто я… – Ты разве забыла? Ты – бурдюк крови под видом девочки. Молли покачала головой. – А может быть, и нет. Не знаю… я, наверное, ошиблась. – Не понимаю. Наступила долгая пауза. Петер ждал. Он просто не знал, что спрашивать. – Нет… я что-то другое. Я еще совсем маленькой была… Я как эти… как Белые. – Какие Белые? – Те, что здесь были. Я их и в туннеле видела. И стала как они. – Молли… я не понимаю, о чем ты. Я никаких Белых тут не видел. И какой еще туннель? |