Онлайн книга «Это по-настоящему»
|
Тай отводит взгляд, явно раздраженный необходимостью разгребать проблемы, порожденные моей любовью к различным выходкам. Раздумываю, не сообщить ли ему о том, что проблемы только начинаются, потому что сегодня я планирую хорошенько надраться. Но нет, пожалуй, не стоит. Скоро сам узнает. ОНА – И что, он может ни с того ни с сего заявиться к тебе домой и трахнуть тебя? Мы стоим в гостиной и смотрим друг на друга. Окли ушел несколько минут назад. Лицо УУ приобрело пугающий багровый оттенок, и вена у него на лбу пульсирует так сильно, как будто сейчас лопнет. Стоило бы сказать ему, чтобы он не орал, потому что мы не одни в доме, но я не могу выдавить ни слова. Я до сих пор в каком-то ступоре. Зачем Окли приезжал? Как я допустила, чтобы они с УУ поругались? – Отвечай! Я вздрагиваю от его окрика. Затем тяжело вздыхаю и смотрю ему в глаза: – Я не занимаюсь с ним сексом. – Тогда зачем он явился? И часто он так заходит? – с горечью спрашивает УУ. – Никогда. Вернее, был один раз, но тогда было собрание пиар-команды, целая толпа народа. А просто так он никогда не приходил. – Я снова вздыхаю. – Слушай, понятия не имею, что Оку было нужно, но… – О, так ты теперь называешь его Ок? Это прописано у тебя в контракте? Я даже этого не заметила. – Нет, но… – Господи, как это вообще объяснить? – Просто все его так называют. – Это что, для тебя развлечение? – рычит УУ. – Нет, конечно. – Что ты ему обо мне говорила? Меня удивляет этот вопрос. – Ничего. Мы обычно о тебе не говорим. В его глазах вспыхивает ярость. – То есть ты делаешь вид, что меня не существует? Что у тебя никого нет? Вот, значит, чем ты занимаешься, когда фотографов нет поблизости? Ты что, меня стыдишься? Да что же это такое! Мне хочется закричать и не умолкать, пока не охрипну. Все мои слова он выворачивает по-своему. Если я о нем не говорю, значит, забыла, а если говорю – то предала. – А о чем вы тогда говорите? – сердится УУ. – Ну, о всяких глупостях, – выпаливаю я. – Например? – Я не знаю. О музыке. О его родителях. О моих родителях. – То есть о том же самом, о чем мы с тобой говорили. О чем обычно говорят пары, – рычит он. – И ты продолжаешь утверждать, что все это не по-настоящему и ты любишь меня? Я потираю лоб. Каждое слово УУ – обвинение в мой адрес. Мне хочется ответить ему тем же. По крайней мере, Окли Форд не заставляет меня заниматься с ним сексом! Он не считает все это каким-то дурацким соревнованием. И не целуется с другими девушками. Но я не говорю ничего подобного, потому что, в отличие от УУ, я никогда не болтаю, не подумав, всего, что приходит мне на ум. – Все это полная чушь, – продолжает возмущаться он. – Ты вообще понимаешь, что испортила мне первый год в университете? Все надо мной смеются. Я просыпаюсь утром, а вокруг только и разговоров о том, как Окли Форд пялит мою девушку. Ты вообще понимаешь, что я чувствую? Каково быть парнем, которого девчонка бросила ради рок-звезды? – А какая разница, что думают окружающие? – в отчаянии возражаю я. – Помнишь, после смерти матери и отца я вдруг ни с того ни с сего расплакалась на классном часе и убежала из класса? Все стали говорить, что я сумасшедшая, и только ты сказал – совершенно неважно, что они обо мне думают. Важно только мнение тех, кого ты любишь. Но моя попытка его утихомирить проваливается. – Я люблю своих друзей, – огрызается УУ. – А они считают меня неудачником. И я даже не могу им ничего объяснить из-за этого дурацкого соглашения, которое подписал. Я в панике говорю: – Вообще-то я тоже его подписала. И с этим ничего нельзя поделать. Джим Толсон нас убьет, если мы… – О, ты хочешь теперь поговорить о Толсоне? – елейным голосом произносит УУ. – Ну что ж, давай его обсудим. Почему он до сих пор ничего не сказал про наше шоу? Я замираю на месте. Ох, черт… Возможно, я выгляжу убедительно на фотографиях с Окли, но у меня нет никаких шансов скрыть свои истинные чувства от человека, с которым мы вместе два года. УУ немедленно подходит ко мне и подозрительно прищуривается: – Что ты теперь от меня скрываешь? Ему не понравилось? – Нет, – быстро отвечаю я, – не в этом дело. Он… Но я не осмеливаюсь сказать правду – что Джим еще ничего о нем не знает. – Что? – требовательно спрашивает УУ. Черт! Черт! Может, УУ прав и я самая ужасная девушка на планете? Как иначе можно объяснить то, что я абсолютно забыла отправить в «Даймонд» его видео? – Он его еще не смотрел, – неуверенно говорю я. Очень неуверенно, потому что УУ видит меня насквозь. Я даже понимаю, в какой именно момент ему все становится ясно. На его лице появляется презрительное выражение. – Ты ему не показывала. Сперва он говорит тихо, даже задумчиво, но очень скоро его ярость прорывается наружу: – Черт побери, ты ему даже не показывала, да?! Я пячусь, напуганная этой вспышкой гнева. – Вонн? – доносится сверху встревоженный голос. Это Пейсли, и она, похоже, всерьез обеспокоена. – Убирайся к черту, Пейсли! – кричит УУ. Я в ужасе открываю рот. – Не смей так разговаривать с моей сестрой! – Буду разговаривать с ней как захочу! – Он пошатывается, словно злость почему-то повредила его вестибулярный аппарат, и так злобно смотрит на меня, что кажется – сейчас я превращусь в пепел. – Не могу поверить, что ты могла так со мной поступить, Вонн. Мне дурно от страха. – Я забыла. Прости меня, пожалуйста. Совсем из головы вылетело… – Вылетело из головы? – взрывается он. – Моя карьера, мое будущее? Ты очень любишь обнадеживать! Все время обещаешь. Говоришь, что меня любишь. Что поможешь пробиться на телевидение. Но все это пустые слова. И знаешь что? С меня хватит! Он идет к двери, а затем поворачивается, еще раз злобно смотрит на меня и повторяет, как будто одного раза было недостаточно: – С меня хватит. Никогда не пойму, как мне это удается, но я не плачу, а просто смотрю на него, не мигая и даже не двигаясь с места, пока он, наконец, не уходит прочь. И только тогда начинаю рыдать, одновременно прокручивая в голове все события этого вечера. |