Книга Это по-настоящему, страница 58 – Эрин Уатт

Как обычно, хорошее настроение быстро пропадает. Вот ему обязательно постоянно напоминать мне, как все плохо?

– Старайся лучше!

Я сжимаю зубы.

– Ты сегодня едешь на студию?

– Да. Выезжаю через час. – Я обдумываю следующую фразу. – Хотел попросить Вонн тоже поехать.

– Хорошая идея. Вчера вы были вместе, и кончилось тем, что ты записал хит. Может, она твоя муза.

– Ну, я же просто спел кавер, – бурчу я.

– Это неважно, – возражает он. – Ты немного изменил песню, и теперь она частично твоя. Но главное, ты спел ее с душой. Люди всегда реагируют на всю эту фигню с эмоциями.

– Эмоции – фигня? – смеюсь я. – Сочувствую твоей жене, чувак!

Он не реагирует на насмешку.

– Езжай и запиши что-нибудь стоящее. Я тебе потом позвоню и… Стоп, у меня входящий. Повиси на линии.

– Почему? Мы же уже закончили…

– Не вешай трубку, – требовательно говорит он, и воцаряется тишина.

Я сдерживаю раздражение. Ну серьезно, мне что, заняться больше нечем, кроме как ждать, пока он болтает с каким-то другим клиентом?

– Тебе сейчас Кинг позвонит! – вдруг резко кричит мне в ухо Джим.

У меня перехватывает дыхание. Черт побери!

– Ты серьезно?

– Да. Веди себя хорошо. Не торопи его. Пусть выговорится.

Я медленно выдыхаю:

– Принято.

– Будь молодцом, – еще раз повторяет Джим.

– Я понял.

Когда телефон подает сигнал, я убираю его от уха и смотрю на экран. «Номер скрыт».

– Он звонит. Я тебе перезвоню, – говорю я и нажимаю отбой, пока Джим еще раз не повторил, что я должен быть молодцом.

Я вытираю ладони об одеяло, стараясь совладать с эмоциями.

– Привет, Кинг, – здороваюсь я.

– Хэй, Окли, – говорит он.

– Зовите меня Ок, – говорю я. – Все друзья меня так зовут.

А мы с тобой будем как братья-близнецы, когда закончим записываться.

– Ага, ладно. Я видел, что творится в «Инстаграме». И это абсолютно заслуженно.

– Спасибо.

А потом делаю ровно противоположное тому, что мне велел Джим.

– Вы же не можете не знать, что я ваш фанат. Единственная причина, по которой я вас повсюду не преследую, – это то, что Джим меня убьет.

Кинг смеется.

– И мы оба знаем, что я до смерти хочу с вами работать. И поскольку вы первый раз сами мне звоните, я подозреваю, это не только ради того, чтобы поздравить меня с виральным видео в «Инстаграме».

– Ты не ошибся. Я вижу, как ты растешь. Ту музыку, которую ты записывал раньше, мог написать кто угодно.

Он прав. Я мог бы блефовать, сказав, что работаю над новыми вещами, но он раскусит эту ложь, как только войдет в студию. Так что я выбираю предельную откровенность:

– Если не запишу что-то новое, моя карьера, скорее всего, окончена. Мы оба знаем, что музыканту нужен продюсер, – без продюсера популярность быстро идет на нет.

– Ты хочешь изменить звучание, чтобы оставаться на волне? Все, что для этого нужно, – любовь и поклонение девочек-тинейджеров, а она у тебя и так есть. Тебе не нужен я, чтобы оставаться популярным.

– Нет, я хочу изменить звучание, потому что больше не чувствую связи со своей прежней музыкой. По сути, я пытаюсь не переосмыслить свою музыку, а… – Я собираюсь шагнуть в пропасть, полностью открыться, показать свое внутреннее содержимое, чтобы убедить Кинга согласиться, – …найти себя. Я потерян. И уже довольно давно.

Выпалив все это, я наконец затыкаюсь и чуть ли не впервые в жизни молча жду.

– А-а-а, вот как, – удовлетворенно произносит Кинг. – С этим я могу работать, Ок. Как насчет того, чтобы встретиться, скажем, в четверг?

– Звучит просто супер.

Еще пару минут мы обсуждаем время и место. Когда разговор заканчивается и я вешаю трубку, руки трясутся, ладони мокрые от пота и вообще такое чувство, как будто меня сейчас стошнит.

Но я никогда не чувствовал себя лучше.

25

ОНА

@OakleyFord @OakleyFord_№ 1Stan @sabaataani

@vogue @VeryVaughn подписывайтесь на меня

@OakleyFord хочу тебя укусить

@OakleyFord пойдем со мной на свидание!

– Ну так, – говорит Окли непринужденным тоном, – это лучший День святого Валентина в твоей жизни или худший?

Эти три проклятых слова – День святого Валентина – заставляют мое сердце сжаться. Я понимаю, что Окли просто пытается разрядить обстановку, но от самого напоминания мне становится грустно. Я бы ни за что не подумала, что буду проводить День святого Валентина в этом году без своего парня.

Но у меня больше нет парня.

До сих пор не могу в это поверить, даже когда вспоминаю о разрыве. С того момента как УУ в ярости выскочил из моего дома, прошло две недели. И две недели ни звонков, ни сообщений, ни встреч, ни… слез.

Я не уронила больше ни одной слезинки, и это меня сильно грызет. Мы с УУ так долго были вместе, но после того, как прорыдала целый вечер, я больше ни разу не заплакала.

Мне, конечно, становится больно, когда мысли о нем случайно приходят мне на ум. И заставляя себя удалить с компьютера некоторые фотографии, я всхлипывала. Но в основном я просто чувствую пустоту.

И… облегчение.

Боже. Каждый раз мне так противно, когда меня охватывает это чувство облегчения. И каждый раз в этот момент я вспоминаю тот разговор с Пейсли, когда она сказала, что я на самом деле не люблю УУ.

– Сложи губы вот так, – вдруг раздается команда, которая выдергивает меня из моих мыслей. Это Белинда – полтора метра чистого ужаса с синими волосами. Она строго смотрит и жестом указывает мне на собственные губы.

Я закатываю глаза, но делаю, как велено. Клаудиа сказала, что сегодня Белинда – мой босс.

– Нет, так ты совсем как рыба, – возмущается она. – Нужно сделать губы немного пухлее, но все-таки не как у карпов в пруду.

Окли хохочет как сумасшедший, аж диванчик трясется.

– Какой бред, – бросаю я. – Отвечая на твой вопрос: не лучший и не худший, просто… странный.

– Да? Разве обычно ты выкладываешь в «Инстаграм» не постановочные фотографии?

В его голосе звучат теплота и внимание, и от этого у меня перехватывает дыхание. И это заставляет меня снова испытывать странное влечение к Окли. Последние две недели я постоянно напоминаю себе, что мы на самом деле не встречаемся, но соглашаться с этим становится все сложнее и сложнее.