Онлайн книга «Крушение»
|
– Черт, маленький какой… Потеряется у меня в кармане. Я его и не найду, если ты позвонишь. – Подожди. Сейчас покажу. Лео указательным пальцем нажал «горячую кнопку» на своем собственном телефоне, и в следующую секунду Иван почувствовал, как черная тонкая пластинка зажужжала в его руке, словно крохотная бормашина; звонок имитировал пение трубы. – Ты его не потеряешь. Иван потер шею. Боль начала отпускать. Теперь разговор шел так, как Иван представлял его себе в ту встречу, с несостоявшимся ужином. – Когда ты позвонишь мне, я буду знать, что это ты, папа, а когда я позвоню тебе, ты поймешь, что это я и никто другой. Иван в первый раз повернулся к сыну, ему снова стало хорошо. – Как ты сказал? Что хочешь чашку кофе? – Кто из моих братьев дал тебе вчера номер, папа? – Так ты не хочешь кофе? – Завтра, когда мы встретимся, мы обязательно выпьем по чашке кофе. Обещаю. Сейчас иначе. Сейчас Иван был уверен, что в словах сына нет лжи. Лео позвонит. – Винсент. Винсент дал мне твой номер. Кто же еще? Лео кивнул. Он понял. У отца нет контактов Феликса. Они уже несколько лет не разговаривают друг с другом и, может быть, не заговорят никогда. – Где мне его найти? Винсента? Где он живет? – Понятия не имею. Но я знаю, где он работает. И что сегодня он задержится допоздна. – Откуда… ты это знаешь? – Помогаю ему иногда. Удивление – Иван заметил удивление на лице Лео. И испытал некоторое удовольствие. – Вы… работаете вместе? – Мгм. – И давно? – Пару месяцев. Точно не знаю. Я немного малярничаю. Лео взял салфетку с сервировочной тележки Даксо, достал ручку из подставки у кассы. – Напиши адрес. Ну, где его искать. Иван написал адрес, вспомнил даже, что за имя значится на дверной табличке, протянул салфетку Лео, и тут Даксо наконец с грохотом выбрался из кухни в обнимку с синим пластмассовым ящиком, полным белых, испускающих пар чашек, вынутых из посудомойки. Улыбаясь, он наполнил одну из них черным кофе и поставил на стойку. – А ты? Лео – ты ведь Лео? Налить тебе чашку? Или вы поужинаете, ты ведь уже заплатил? – Не сегодня. – Приходи, когда захочешь. Лео положил руку отцу на плечо. – Так я тебе позвоню, папа. – На мой новый телефон? – Обещаю. Завтра встретимся. Поговорим подольше. Даксо принес сахарницу, насыпал туда новых кубиков, коричневатых, тростниковых, и поставил возле Ивановой дымящейся чашки. – Вчера, Иван, я этого не заметил. Твой парень светлый, ты темный. Я подумал – может, почтальон принес письмо не туда? Два кусочка. Даксо опустил их в чашку, помешал ложечкой – он знал, как Иван любит. – Но сейчас я увидел его глаза. У него твои глаза, Иван. Взгляд, который все замечает. Искра! У вас обоих искры в глазах. Иван попробовал – всегдашняя бурда, потом кивнул жене Даксо, которая явилась из распашных дверей кухни. – Я ошибся. Вы не гиены. – Что? – Вы с женой. – Что ж, звучит недурно. Кому охота быть гиеной. – Нет, потому что вы с женой, как два фитиля. Ясно? Которые не могут дать огонь. Между вами нет искры! Иван посмотрел на владельца ресторана – тот, кажется, был не вполне уверен, что понял его слова правильно, – взял чашку и перебрался к окну. Вечер уже начинал окружать его старшего сына. Так быстро – снаружи было светло, когда он пришел, а теперь почти сумерки. Он встал у окна, решив дождаться момента, когда Лео обернется и помашет ему, как в детстве. Он был убежден, что Лео избрал направление, которое приведет его назад в камеру – это виделось отцу так же ясно, как черные мухи. Сейчас Лео шел к Винсенту. Держась избранного направления. Помня о влиянии, которое он как вечный заместитель отца имел на Винсента и которого у него, Ивана, не было никогда. И тут, уже уйдя в сумерки, Лео обернулся и действительно взмахнул рукой. * * * За ним как будто наблюдали. Он обернулся и помахал, когда понял, что так и есть. Отец. Стоит с кофейной чашкой в руке между буквами А и В в окне ресторана «Драва». Отец казался непривычно мал ростом – ссутулившийся, грустный. Полторы сигареты на остановке на Рингвеген, потом причалил автобус-гармошка, синяя «четверка», которая спустя семнадцать минут выпустила его на Санкт-Эриксплан. Придется еще метров двести прогуляться до лестницы на Рёрстрандсгатан. Лео развернул салфетку с угловатым отцовским почерком: дом номер двенадцать, код 7543, третий этаж, на двери – «Стенберг». Лео позвонил. Звонок выглядел старым, но в глубине квартиры раздалась ясная электрическая трель. Лео понял, что Винсент снял крышку с пластмассовой коробки над входом, когда красил стену. Приложив ухо к деревянной двери, Лео слушал, как затихает звонок. До него донеслось бренчание рекламы из радиоприемника – обязательная часть звуковой завесы каждого ремонта. Он приподнял крышку почтовой щели; музыка стала громче, в глаза ударил резкий холодный свет строительной лампы. Лео снова позвонил. Дважды он рассчитывал увидеть младшего брата: сначала у ворот тюрьмы, потом – на обеде у матери. Зато Винсент не рассчитывал, что старший брат явится сюда. Третий звонок. Лео услышал: звук радио убавили, приближаются шаги. – Привет, братишка. Винсент смотрел на него. Молча. – Ты не рад меня видеть? Когда они вчера говорили по телефону – когда он сам звонил из леса, – он услышал перемену: подросток стал взрослым. Теперь Лео эту перемену увидел. Такое можно заметить лишь после долгой разлуки. Но изменения – это не только про то, что человек вырос и носит лицо, черты которого уже определились: этот взрослый человек теперь держался на некотором расстоянии от него, Лео, хотя они с братом стояли близко друг к другу. – Лео? – Войти-то можно? – Какого черта ты делаешь… здесь? – Ты правда хочешь говорить со мной на лестничной площадке? Лео шел по красивым комнатам; его сопровождало гулкое эхо, которое появляется, когда ничто не останавливает звука, свободно играющего между пустыми стенами. Свежеотциклеванный паркет, декоративная штукатурка, высокие деревянные плинтусы. Больше ста безупречно отремонтированных квадратных метров. |