Онлайн книга «Последний ребенок»
|
Детектив посмотрел на Кэтрин Мерримон, маленькую и словно застывшую на месте. К ней ему тоже хотелось бы прикоснуться, но тут чувства были сложнее. Красивая, нежная, надломленная, она считалась пострадавшей, и здесь все определялось правилами. Так что отвлекаться Хант себе не позволил, и голос его, когда он заговорил, прозвучал твердо. – Шансы невелики. Тебе нужно быть готовым к этому. Прошел уже год. Весьма вероятно, что он имел в виду Тиффани Шор. Джонни покачал головой, но ничего не сказал. – Я знаю Тиффани, – словно ребенок, пробормотала его мать. Никто не стал напоминать ей, что она уже говорила это. Джонни моргнул – пропавшая девочка стояла перед ним как живая. Маленькая, со светлыми волосами, зелеными глазами, шрамом на левой руке и глупой шуткой, которую рассказывала всем пожелавшим слушать. Что-то насчет трех обезьян, слона и пробки. Хорошая девочка. Всегда была такой. – Тот человек на мосту, – начал Хант. – Помнишь что-нибудь еще? Ты мог бы его опознать? – Я и не видел его толком. Что-то двигалось, вот и всё. Лица не видел. – Машина? – Нет. Я же говорил. Хант выглянул в окно. Полицейские уже выходили из машин, и их тени четко выделялись на бетонной стене моста. – Оставайтесь здесь, – сказал он. – Не выходите из машины. Детектив вышел, захлопнул дверцу и огляделся. В тяжелом, сыром воздухе стоял запах реки. Из-под моста поднималась тьма, и Хант взглянул на север, словно хотел увидеть вдалеке каменные леса и, у подножия холмов, растянувшееся на двадцать миль и питающее реку болото. Холодная капля упала на щеку, и детектив кивнул ближайшему копу: – Посвети в ту сторону. Туда. Он подошел к контрфорсу в тот самый момент, когда копье света ударило в ночь и упало на лежащее на берегу тело. Неподалеку, футах в пяти от него, валялся велосипед Джонни Мерримона. Господи. Мальчишка прав. Вокруг Ханта все пришло в движение. С ним прибыли четверо полицейских в форме и группа экспертов-криминалистов для осмотра места преступления. Несколько капель простучали по ветровому стеклу, а две или три попали ему на макушку. Дождь приближался. – Накройте тело. Быстрее. Растяните брезент как можно шире. Накройте перила. – Детектив думал о соскобах краски и поблескивавших на дорожном покрытии осколках стекла. – Где-то там должен быть мотоцикл. Найдите его. И пусть сюда доставят палатку. – Бухнул гром. Хант посмотрел на небо. – Сейчас польет. * * * Джонни почувствовал, что мать начала дрожать. Руки… потом плечи… – Мам? Она, словно не слыша, только еще сильнее сжала ремешок. В задней части салона было темно, и ей пришлось подтянуть сумочку, чтобы заглянуть в нее в свете бьющих сзади фар. Подглядывая одним глазом, Джонни увидел, как мать роется в содержимом, достает пластиковый пузырек, вытряхивает на ладонь таблетку, бросает в рот и, закинув голову, глотает всухую, не запивая. Сумочка упала в темноту, а голова – на подголовник. – Никогда больше так не делай, – произнесла она бесстрастным голосом. – Ты про школу? – спросил Джонни. – Нет. Пауза. В груди у него похолодело. – Никогда больше не подавай мне надежду. – Она повернулась и посмотрела на него. – Никогда больше не поступай со мной так. * * * Палатку успели поставить до того, как небеса разразились ливнем. Хлипкое сооружение тряслось и содрогалось. Хант опустился на корточки рядом с телом. Брезент хлопал так, что приходилось кричать. Два полицейских в форме держали лампы, эксперт-криминалист и два судмедэксперта склонились над трупом с другой стороны. – Вода скоро просочится, – сказал за спиной детектива один из полицейских. Хант согласно кивнул. Грозы в конце весны приходили и уходили быстро, но воды приносили много. Сейчас это было совсем ни к чему. Он осмотрел испачканное кровью лицо, обломок кости в месте изгиба руки. На одежде мертвеца запеклась глубоко въевшаяся грязь; черная, с зеленоватым отливом глина въелась в подошвы и ткань обуви. Запах еще сохранился; пахло чем-то органическим, не связанным ни с рекой, ни с недавней смертью. – Что узнали? – спросил Хант, обращаясь к медэксперту. – В хорошей форме. Развитая мускулатура. Возраст… Я бы сказал, между тридцатью и сорока. Бумажник у вашего парня. Хант посмотрел на детектива Кросса, уже положившего бумажник в прозрачный пластиковый пакет для вещественных улик. Кросс был крупный, солидный мужчина, лицо которого в ярком свете выглядело тяжелым и как будто стянутым швами. Ему исполнилось тридцать восемь, и последние десять лет он работал в полиции. В свое время Кросс заслужил репутацию сурового патрульного сержанта, проявившего смелость в опасных для жизни ситуациях. В детективный отдел его перевели менее шести месяцев назад. Протягивая пакет, Кросс доложил: – Водительские права на имя Дэвида Уилсона. Донор органов. Коррекционных линз не носит. Жил в дорогом районе, при себе имел библиотечную карточку и несколько чеков: из ресторанов Роли и Уилмингтона. Следов обручального кольца незаметно. Наличных нет. Есть две кредитные карты. Хант посмотрел на бумажник. – Вы его трогали? – Да. – Ведущий детектив по этому делу – я. Понятно, Кросс? – сдержанно спросил он, с явным усилием контролируя себя. Кросс расправил плечи. – Да, сэр. – На месте преступления никогда ничего без разрешения не трогайте. Сделаете так еще раз – выгоню. – Я просто хотел помочь. – Выйдите из палатки. – Ханта уже трясло от злости. Если он потеряет еще одну девочку… Кросс вышел, виновато наклонив голову. Хант перевел дух и снова обратился к телу. Рубашка – обычная футболка, серая и пахнущая потом, кровью и глиной; ремень – коричневый, ничем не примечательный, с латунной, сильно поцарапанной пряжкой. Штаны из прочного, хорошо поношенного хлопка. Один глаз приоткрыт и выглядит в ярком свете безжизненным и тусклым. – Ну и духота ж в этой палатке… Звали медэксперта Трентон Мур. Невысокий, неброского телосложения, с густыми волосами и пористой кожей, он слегка пришепетывал, и этот дефект проявлялся тем явственнее, чем громче он говорил. – Думаю, он был скалолазом. – Прощу прощения. Доктор Мур кивнул подбородком. – Посмотри на его руки. Хант посмотрел – руки у Дэвида Уилсона были грубые, с царапинами, ссадинами и мозолями. Ногти коротко постриженные и ровные, но грязные. Такие руки вполне могли быть, например, у рабочего-строителя. |