Книга Инквизитор, страница 131 – Борис Конофальский

Волков слушал внимательно, Сыч, сидевший на передке телеги, тоже. Даже Ёган и сержант, ехавшие рядом верхом, прислушивались.

— Господин, — сказал сержант. — Нам, что ж, придется к нему в склеп лезть?

— За погибелью? Нет, будем звать его на солнце. Если не удастся убить болтом с серебром, стражники будут его колоть копьями, чтобы обездвижить, а мы будем рубить. Попытается бежать — будем травить собаками, чтобы выдохся. А если не вылезет из склепа, нарубим хвороста до крыши, обольем жиром и подожжем.

— Добрый план, — произнес сержант.

Волков видел, что все, кто слушал разговор, почувствовали себя уверенней, ведь их командир знал, что делать, хотя сам он до сих пор и понятия не имел, сработает ли его план, но он знал главное: командир должен излучать уверенность, поэтому он всячески скрывал волнение, которые его ни на секунду не покидало.

— Ну, что замолчал? — Сказал Волков монаху. — Читай дальше.

— «А бить его нужно пешими, — начал читать монах. — Ибо кони его боятся, и от вони его кидаются от него, и всадника бросают наземь, и не слушаются. И только лишь добрые рыцарские кони с добрым всадником устоят пред магистром де вурер кадаврум» — монах оторвался от чтения и пояснил: — то есть пред сеньором трупоедов. Вроде, мы двоих его слуг убили, но у него может быть третий трупоед.

— Молим господа, чтобы третьего не было. — Сказал Волков. — Читай дальше.

— Так, все. Следующая глава про его слуг, упырей, трупоедов.

— Ну, тогда читай снова про их господина.

Монах перелистнул страницу и снова начал читать.

Доехали. Стали от кладбища к западу. Волков вылез из телеги, Ёган и Сыч помогли ему надеть доспехи. Волков не особо раздумывал, одевал все, что только можно и бугивер, и поножи, и наголенники, и латные рукавицы, шлем. Все остальные готовились тоже. Даже мужики, те, что пришли с топорами, рубили себе колья. Все должны были идти пешими в болото, кроме солдата. Не мог он в доспехах и с больной ногой идти покалено в воде и тине, а в своем коне он почти был уверен. При первой встрече с вурдалаком конь дурковал, но при последней уже вел себя спокойно.

Раньше, Волков, даже в доспехе, он мог запрыгнуть в седло, не пользуясь стременами, но те времена ушли, наверное, навсегда. Теперь он брался за луку седла двумя руками, только так он мог опереться на левую больную ногу, а правую встать в стремя, которое придерживал Ёган. Потом он не без труда перекидывал ногу через коня, но даже там он не мог попасть больной ногой в стремя, если его не держал Ёган.

Да, командир, ведущий своих людей в бой, не должен так садиться на коня. Так на коней садились немощные старцы, но другого командира у этих людей не было, и люди это знали. Он оглядел всех своих людей, и стражников и простых мужиков. Они тоже смотрели на него. Смотрели с верой, люди не сомневались в нём, это же был их коннетабль. Их смелый и непреклонный коннетабль. И Волков заговорил спокойно и твёрдо:

— Сержант, ты с двумя своими людьми, и двумя мужиками, идёшь справа от меня, в десяти шагах. Копья вперёд, ты сзади, мужики рядом с тобой. Ёган, Сыч, вы и два стражника идут слева от меня, стражники с копьями вперёд, вы сзади, вы трое, — волков посчитал пальцем трех стражников, — передо мной, копья вперёд, идёте шагом не спешите и не пятитесь. Я буду сзади вас, ты, — солдат указал на самого старого, и самого опытного из стражников, — сзади с Клаусом и мужиками в пяти шагах за мной. Следи, чтобы мужики не побежали, чтобы не случилось, держитесь за мной, и говорю всем, слушайте меня, всё время слушайте меня. А вы, — он снова обратился к самому старому стражнику, — не вздумайте отстать.

— Не отстанем, господин, — заверил тот.

Егерь Клаус, тоже заверил коннетабля.

Его люди волновались, это было заметно, это было нормально. Главное что бы они верили в него, и тогда всё должно получиться. А они вроде бы верили, выполняли всё, что он сказал, суетились, малость бестолково, но старались.

Волков достал топор, с которым никогда не расставался и протянул его монаху:

— Держи. Слушай внимательно, не знаю, как всё сложится, но если кровососа удастся вытащить на свет, ты должен кинуть топор в него.

— В кого? — удивился монах, беря оружие. — Я не попаду!

— Слушай меня, болван, нужно просто кинуть в него топор и всё. — Говорил Волков тихо, что бы другие не слышали. — Просто кинешь в него, отвлечёшь внимание. Нужно будет отвлечь его. Понял?

— Я попытаюсь.

— Не надо пытаться. Нужно кинуть топор в вурдалака, понял?

— Да, я кину топор в вурдалака, господин.

— Слушай внимательно, — продолжал солдат тихо, чуть склоняясь с коня, — ты кинешь топор, когда я вытащу ногу из стремени, будешь стоять справа от меня и следить за ногой. Я вытаскиваю — ты кидаешь. Понял?

— Да, господин, — монах подбросил топор, — я всё понял.

— Ёган, арбалет, — скомандовал Волков.

Ёган молча передал ему уже взведённый арбалет на ложе, которого уже лежал болт с серебряным наконечником.

Солдат проверил оружие и закричал:

— Копейщики, в морду не колоть, в ляжки тоже, только брюхо, только пах. Длинным выпадом, что бы насквозь, мне нужно, что бы вы его прокололи как кабана и держали, пока мы будем его рубить. Кто верует в Господа нашего — читайте молитвы.

Он осенил себя святым знамением. Его люди делали то же самое. Шептали молитвы, многие подходили к монаху, тот наскоро благословлял их. Становились в боевой порядок.

— С Богом, — крикнул солдат. — Пойдёмте и убьём эту тварь, вернём её обратно в ад.

Они пошли в болото. Шли они то по щиколотку, то по колено в грязи к центру кладбища, обходя покосившиеся надгробия. Туда, где в тумане темнел склеп. Шли не спеша, как положено, держались вместе, не разбегаясь. Все молчали, все были напряжены, даже собаки, бредя в воде почти по живот, не лаяли.

И тут, за порывами ветра, облака разлетелись, и вдруг пришло солнце.

— Вот, видите? — Сказал солдат громко, — кого-то из вас, чертовых грешников, Господь еще слышит, он послал нам солнце.

Люди тихо радовались. Глядели на солнце и на коннетабля.

— Молитесь, добрые люди, о том, что бы адская тварь была там, но не сбежала.

Вскоре они подошли к склепу. Он был старый, черный, без лишних украшений, только крест на стене да дверь из железных прутьев. Камни его старые поросли мхом.

— Господин! — Крикнул один из стражников, что шел справа рядом с сержантом. — Глядите!

Волков поглядел, куда указывал стражник и увидел, что у поваленного надгробия из воды торчали не то женские, не то детские ноги, серые от разложения.

— Ну, вот, — сказал солдат, — кажется, мы его нашли.

— Конечно, он здесь, — крикнул Сыч. — Чувствуете, трупьем воняет?