Онлайн книга «Нопэрапон, или По образу и подобию»
|
Наши брови, как по заказу, ползут на лоб. Где и остаются. – Ну, каждый раз начинаете с такого замороченного куска страниц на пять-десять, что половина читателей сразу обламывается и книгу закрывает! – Эта половина – на бронепоезде, – отвечаю машинально, мало заботясь: поймет ли меня Миха, не поймет, вспомнит ли старый анекдот или только руками разведет. Утомился я от таких разговоров; утомился от лозунгов «Хорошая книга легко читается!». Как писал один злой и умный одессит, ныне израильтянин: «Уровень усвояемости достиг уровня выводимости из организма». Легко заниматься любовью, любить – трудно; легко пройти мимо, остановиться не в пример труднее; легко вздохнуть «Слава богу», когда на экране ракета, счастливо минуя главного героя, врезается в автобус со школьниками… Легко бродить в компьютерной стрелялке с уровня на уровень, включив «режим бога» и кося монстров пачками. И кофе прихлебывать. Двойной, без сахара. Я и сам люблю двойной, только с сахаром. Сладкоежкой уродился. Вокруг постепенно начинает собираться толпа, слушают, кто-то пытается вставить свою реплику. Вот так всегда: стоит заявиться на «балку» и остановиться с кем-нибудь поговорить – мигом заваривается литературный диспут с привлечением «балочной» общественности. – …А вот это… – А вот это как раз не то, что… – Вот именно, не то что всякие там… – Не гони! Сам ты всякий там… и тут ты тоже всякий!.. – Ну, это вообще идеальный вариант: когда читаешь запоем, а потом понимаешь, что надо перечитать – потому что тянет вернуться, договорить, доспорить… – Ну, мля, не одну ж нетленку ваять! Надо и для народа чего-нибудь, позабойнее… «Москва бандитская» читал? – Раз «бандитская», значит, точно для народа… – «Великие мысли» – комплектом за пять гривен!.. Мелкий опт со скидкой… – Наиздавали тут! Всяких… как их… во, этих – Дяченков! Мы с Олегом, как по команде, оборачиваемся. Здоровый краснолицый хмырь в распахнутой куртке с полуоторванной «молнией», засаленных брюках и сбитой на затылок кепке тычет пальцем в прилавок, обращаясь к своему угрюмому длинномерному спутнику, затянутому с ног до головы в умопомрачительно потертую «джинсу». – Простите, вы их читали, «этих Дяченков»? – Олег мгновенно становится безукоризненно, даже несколько утрированно вежливым. – Поделитесь впечатлениями! – Не читал! И читать не буду! Издают тут всякую… – Хмырь долго ищет подходящее слово, роясь в карманах… – Всякую… порнографию! В подтверждение он тычет волосатым пальцем в ближайшую обложку: девица в кисейном покрывале на особо пикантных местах смотрит вдаль, у ног девицы трется полосатая кошка. Возразить нечего: обложка пакостная. Тем более что это наша книжка. Наша, матушка, наша, родимая, еще прошлогодняя. Издатель тогда просто-напросто, не мудрствуя лукаво, присобачил слайд поярче из имевшихся в загашнике – тот же слайд вскоре косяком объявился на пиратских компакт-дисках из серии «Sax and sex». Да, тут не поспоришь. Народ не безмолвствует, отнюдь, народ четко и ясно выражает, формулирует… Хмырь гордо удаляется, ухватив за рукав своего флегматичного спутника. – Повбывав бы… – бурчит спутник, ни к кому конкретно не адресуясь, и мы с ним полностью согласны. Пора уходить. – Сейчас еще «Книжное обозрение» купим – и идем тачку ловить. Уже у самого выхода нас догоняет чей-то запоздалый вопль: – Так когда ваша следующая книга выйдет?! Оборачиваемся. Кричит флегматик в «джинсе». Хмырь стоит рядом, увлеченно листает «Москву бандитскую». Даже отсюда видно… * * * Весна оглушительно чирикала из клейких зеленых листьев, шумела над головой кронами деревьев, подмигивала солнечными бликами: весна была нам рада. И мы ей, ясное дело, тоже. Знакомая тропинка убегала назад, пружиня под кроссовками, и очень скоро мы добрались до нашей старой поляны, за десяток лет плотно утоптанной босыми пятками. Полистать трофеи с книжной «балки» Олег не дал: громкий хлопок в ладоши – и вот уже группа замерла перед сэнсеем. Это до и после занятия есть друзья, знакомые, коллеги и соавторы, а сейчас есть сэнсей и строй карате-ка. Все. Привычный поклон. – Сейдзэн! Пару минут – на то, чтобы успокоить дыхание и выбросить из головы посторонние мысли. Хлопок. – Хэйко-дачи йой! От слитного выдоха трех десятков человек по лесу проходит ветер. Утрирую, конечно. Но впечатление именно такое. Дыхание, разминка. Деревянное с утра тело постепенно разогревается, становится гибким, сбрасывая остаточные оковы сна, суставы перестают хрустеть, мои тридцать пять не кажутся таким уж бременем лет, импульсы силы мягко перекатываются по телу, готовые сконцентрироваться и выплеснуться в нужной точке… – Локоть в сторону не отводи. Вот так. Начинаешь тащиться от «импульсов» – тут же что-нибудь выпирает в сторону. На этот раз локоть. Слежу за гулящим локтем. То, что позиция сделалась «кривой», успеваю заметить сам. – Вперед не проваливайся. Вот так. Хвост вытащишь – нос увязнет. Нос вытащишь… А все потому, что головой много думаю. Это за рабочим столом головой думать надо, и то… А здесь – животом, или по-нашенски, по-японски, – «хара». Пытаюсь «отключить» голову и поймать ощущение движения целиком. Получается, но со скрипом. Не хара, а хара-кири. – Уже лучше. Только не дыши так тяжело. Не. Дышу. Так. Тяжело. Дышу. Легко. И. Свободно. – Ката Гекусай-дай-ичи. Мягкое исполнение. Хай! Блок. Удар. Уход. Блок. Блин! Что это я из себя Буратино изображаю?! Блок-удар-уход-блок-блин. Слитно, без пауз. Совсем другое дело. – По парам. Гекусай-дай-ичи. Парный вариант. Хай! Блок-удар-уход-блок. Блок-удар-уход… Мужика я заметил, когда мы вновь перешли к одиночным формам (в паре особо по сторонам пялиться некогда – сразу в глаз засветят). В общем-то я и теперь особо не пялился. Просто мужик стоял почти в точности за спиной Олега, метрах в двадцати, за кустами, скрывавшими его до половины. В итоге заприметил я гостя, глядя, как Олег показывает очередную связку. И потом поглядывал изредка, повторяя движения за сэнсеем, благо смотрел туда же. Мужик был и не мужик, собственно, а весьма представительный мужчина в самом расцвете сил. Или, может быть, еще немного не доросший до самого расцвета (это я себе льщу), но явно к нему приближающийся. |