Книга Девушка в башне, страница 50 – Кэтрин Арден

– Она мне нравится, – сказала Марья, показав на гнедую.

Васе она тоже понравилась. В голове мелькнула безумная мысль – купить кобылицу? Когда она жила в Лесном Краю, она ничего не покупала. Но теперь в ее карманах была горсть серебра, и новая уверенность жгла ее сердце.

– Я хочу посмотреть ту кобылицу, – заявила она.

Погонщик с сомнением уставился на хилого мальчишку.

Вася с достоинством села и выжидательно посмотрела на него.

– Как скажете, господин, – пробормотал погонщик. – Сейчас.

Он вывел дрожащую гнедую кобылицу и поводил ее по снегу.

– Крепкая, – сказал он. – Третий год пошел, боевая. Любого героем сделает.

Кобылица подняла сначала одну ногу, затем другую. Вася хотела подойти к ней, погладить, рассмотреть ноги и зубы. Но ей не хотелось оставлять Марью одну на глазах у всех.

– Здравствуй, – сказала Вася кобылице.

Животное поставило ногу и навострило уши. Напуганная, но не глупая. «Здравствуй?» – неуверенно сказала она и потянулась носом к Васе.

Из арки ворот кремля эхом раздался стук копыт. Кобылица дернулась и почти встала на дыбы. Погонщик с руганью увел ее в загон.

«Вася», – позвал Соловей.

Девушка обернулась. Трое мужчин ехали по площади на крепких конях. Они двигались клином. На первом была круглая шапка, выглядел он элегантно и властно. «Челубей», – подумала Вася. Предводитель разбойников, выдающий себя за посла хана.

Челубей повернул голову; его лошадь уверенно шла под всадником. Затем три всадника развернулись и направились к загону с лошадьми. Челубей выкрикивал извинения на ломаном русском, пока они расталкивали толпу. Изумленные и рассерженные люди смотрели татарам вслед.

Солнце поднялось выше. Холодные белые огни засверкали на льду реки и отразились в драгоценностях наездников.

Вася закрыла Машу плащом.

– Сиди тихо, – шепнула она. – Нам нужно уходить.

Она подтолкнула Соловья в сторону ворот кремля. Маша молчала, хотя Вася чувствовала, как бьется сердце девочки.

Им стоило поторопиться. Три наездника умело разошлись, и внезапно Соловей был окружен. Жеребец яростно встал на дыбы. Вася успокоила его, крепко держа племянницу. Всадники управляли своими конями так мастерски, что люди зашептались.

Челубей ехал на своей коренастой кобыле с холодной улыбкой. Что-то в его легкомысленной властности напомнило Васе Дмитрия. В тот момент Челубей был так не похож на разъяренного разбойника во тьме, что она решила, что ошиблась.

– Спешишь? – спросил Челубей у Васи, изящно склонив голову. Его взгляд скользнул по Марье, наполовину скрытой и дрожащей под плащом Васи. Он изумился. – Не хочу тебя задерживать. Но мне кажется, я уже видел твоего коня.

– Я – Василий Петрович, – ответила Вася, склонив голову в ответ. – Я не знаю, где вы могли видеть моего коня. Мне нужно идти.

Соловей тронулся с места. Но люди Челубея схватились за мечи и преградили им путь.

Вася развернулась, стараясь выглядеть беспечно, хотя чувствовала, как растет ее страх.

– Пропустите меня, – велела она. Площадь замерла. Солнце поднималось быстро: вскоре на улицах города будет не протолкнуться. Машу нужно было вернуть в терем, и Васе было плевать на угрожающую улыбку татарина.

– Я уверен, – задумчиво сказал Челубей, – что уже видел этого коня. Я сразу его узнал. – Он притворился, что думает. – Ах да, – продолжил он, смахнув пылинку с рукава своего дорогого наряда. – Я вспомнил. В лесу, поздней ночью. Интересно, что тот жеребец был на свободе. Точь-в-точь как твой.

Большие темные глаза смотрели на Васю, и она поняла, что не ошиблась.

– Вы сказали, что было темно, – наконец, сказала Вася. – Сложно узнать коня, которого видел лишь раз в темноте. Должно быть, вы увидели чужого жеребца. Этот – мой.

– Я знаю, что видел, – возразил Челубей. Он жестко смотрел на нее. – Как и ты, мальчик.

Его люди подвели коней ближе. «Он знает, что я знаю, – подумала Вася. – Это предупреждение».

Соловей был крупнее и быстрее их коней: он смог бы прорваться. Но мужчины были вооружены луками, и к тому же с ней была Маша…

– Я куплю твоего коня, – заявил Челубей.

От удивления она ответила бездумно:

– Зачем? Он вас не понесет. Только я могу скакать на нем.

Татарин слабо улыбнулся.

– О, он меня понесет. В конце концов.

Марья негодующе буркнула из плаща.

– Нет, – ответила Вася так, чтобы люди на площади могли услышать ее. Гнев вел лишь к одному ответу. – Нет, я не продам его. Ни за что.

Ее ответ волной прокатился по торговым палаткам, и Вася увидела, как изменились лица торговцев: кто-то удивился, кто-то одобрительно закивал.

Татарин усмехнулся – и Вася с ужасом поняла, что он добивался такой реакции. Она только что дала ему идеальный повод занести над ней меч и позже извиниться перед Дмитрием. Но не успел Челубей сделал шаг, со стороны реки раздался громкий голос.

– Матерь Божья, – сказал он. – Неужели нельзя покататься по Москве без толп? Разойдитесь…

Улыбка Челубея угасла. Вася покраснела.

Касьян, одетый в зеленое, величаво шел сквозь толпу на своем огромном жеребце. Он оглядел Васю и татар.

– Захотели подразнить детей, господин Челубей? – поинтересовался он.

Челубей пожал плечами.

– Что еще делать в этой грязной дыре…Касьян Лютович, верно?

Что-то в легкости его ответа встревожило Васю. Касьян подъехал к Васе и холодно сказал:

– Мальчик идет со мной. Его ждет двоюродный брат.

Челубей оглянулся. Толпа притихла, но явно была на стороне Касьяна.

– Не сомневаюсь, – ответил он, поклонившись. – Когда захочешь продать его, мальчик, я буду ждать тебя с мешком золота.

Вася покачала головой, глядя ему в глаза.

– Лучше тебе согласиться, – тихо добавил татарин. – Тогда я забуду о нашем долге. – Он все еще улыбался, но в его глазах горела угроза.

– Пойдем, – нетерпеливо сказал Касьян. Его конь обошел других всадников и направился к воротам кремля.

Вася не знала, что на нее нашло. Сердито и ловко, с утренним солнцем, слепящим глаза, она погнала Соловья прямиком на коня ближайшего всадника. Один шаг, и мужчина понял, что она собиралась сделать. Он спрыгнул с проклятьями на землю, и через мгновенье Соловей пролетел над спиной его коня. Вася крепко сжимала Марью. Соловей приземлился, словно птица, и подбежал к Касьяну.

Вася обернулась. Мужчина уже поднялся, весь в грязном снегу. Челубей смеялся над ним с толпой.

Касьян ничего не сказал. Он молчал до тех пор, пока они не скрылись на грязной петляющей улице. Его первые слова предназначались вовсе не Васе.