Книга В горе и радости, страница 21 – Тейлор Дженкинс Рейд

— Что ты хочешь узнать?

— Твой любимый цвет?

— Об этом тебе не терпится меня спросить?

— Нет.

— Тогда спрашивай о том, что тебе действительно хочется знать.

— О чем угодно?

Бен развел руки в сторону.

— О чем угодно.

— Со сколькими женщинами ты спал?

Он улыбнулся уголком рта, как будто я его поймала.

— С шестнадцатью, — безразлично ответил он. Он не хвастался и не извинялся. Это было больше, чем я ожидала, и на долю секунды я почувствовала ревность. Я ревновала к тому, что были женщины, которые знали его так, как пока не знала я. Эти женщины были в некотором смысле ближе к нему, чем была я.

— А сколько мужчин было у тебя? — спросил он.

— Пятеро.

Он кивнул:

— Следующий вопрос.

— Как ты думаешь, ты уже любил?

Бен откусил еще один кусок хлеба.

— Думаю, да, любил. Честно говоря, это был не слишком хороший опыт для меня. Это не было… Это не было весело, — сказал он так, как будто только что осознал эту проблему.

— Достаточно честно.

— А ты? — спросил он.

— Я поняла принцип. Я не могу задавать те вопросы, на которые не хочу отвечать сама.

— Разве это не справедливо?

— Справедливо. Я любила раньше, еще в колледже. Его звали Брайсон.

— Брайсон?

— Да, но не вини его за такое имя. Он милый парень.

— Где он теперь?

— В Чикаго.

— Ну что ж, хорошо. Милый парень теперь далеко.

Я рассмеялась, и тут официант принес наш заказ. Он поставил перед нами тарелки, предупредив, чтобы мы до них не дотрагивались, так как тарелки горячие. Но я до своей дотронулась. Она не была настолько горячей. Бен посмотрел сначала на мою тарелку, потом на свою.

— Можно мне съесть немного твоей пасты, а я отдам тебе часть своего стейка? — спросил он.

Я наклонила свою тарелку в его сторону.

— Разумеется.

— Кое с чем нам надо разобраться, — сказал Бен, подавшись вперед, чтобы съесть немного моих фузилли.

— Вот как? И с чем же это?

— Ну, если мы не собираемся менять наши отношения в течение следующих пяти недель, начиная с этого момента, то нам, вероятно, следовало бы заранее решить, когда мы переспим.

Он застал меня врасплох, потому что я надеялась спать с ним этой ночью. Но я сделала вид, что ни о чем подобном даже не думала. Я собиралась списать все на напряженность этого момента.

— Что ты предлагаешь? — спросила я.

Бен пожал плечами:

— Что ж, я полагаю, что у нас только две реальные возможности. Либо сегодня ночью, либо после пяти недель. Верно? Иначе мы бы не смогли сдержать наши желания все в середине… — Он улыбался во весь рот, когда говорил это. Он точно знал, что делает. Он знал, что я знаю, что он делает.

— О! Что ж, ради того, чтобы все упростить, — сказала я, — почему бы не сказать, что мы будем близки сегодня ночью?

Бен улыбнулся уголком рта и выбросил вверх кулак.

— Да!

Мне стало хорошо оттого, что я желанна настолько, что мужчина победным жестом реагирует на мысль о том, чтобы со мной переспать. Особенно потому, что я бы и сама выбросила вверх кулак при мысли об этом.

Остаток ужина прошел в некоторой спешке. Или, может быть, это я не могла сосредоточиться на еде, когда желание витало в воздухе. Все было решено. Бен поцеловал меня, прижав к своей машине, перед тем как мы в нее сели. Пока мы мчались домой, его рука лежала на моем бедре. Чем ближе мы подъезжали к моему дому, тем выше она поднималась. Я чувствовала каждый дюйм его руки на каждом дюйме своего бедра. Оно горело под его пальцами.

Мы едва успели добраться до двери, а на нас не было уже половины одежды. Он начал целовать меня на подъездной дорожке, и если бы я не была леди и не остановила его, это случилось бы прямо в его машине.

Мы бегом поднялись по ступеням. Когда я вставила ключ в замочную скважину, Бен уже стоял позади меня, его рука лежала на моей ягодице, и он шепотом просил меня поторопиться. Его дыхание обжигало мне шею. Дверь распахнулась, и я побежала в спальню, увлекая Бена за собой.

Я упала на кровать и сбросила туфли. Мне понравился двойной стук, когда они упали на пол. Бен лег на меня, его ноги между моими, и принялся подталкивать меня вверх и дальше по кровати, пока мы целовались. Мои пальцы обхватили его голову. Он сбросил обувь. Я забралась под одеяло, не сняв платье, и он скользнул следом за мной. Вся сдержанность предыдущего вечера исчезла, ей на смену пришло безрассудство. Я не могла мыслить здраво, не могла себя контролировать, видеть себя со стороны. Свет был включен. Я никогда не оставляла свет включенным. Но я этого даже не заметила. Я просто делала это. Просто двигалась. Меня вел инстинкт. Я хотела Бена всего целиком, мне нужно было больше его, я не могла насытиться им. Его тело делало меня такой живой.

ИЮНЬ

Я решила, что Сьюзен все еще в гостинице. Ана отвезла меня туда, и я позвонила свекрови из вестибюля. Я не хотела давать ей возможность отказаться от встречи со мной. Стратегия оказалась верной. По ее тону я поняла, что она избежала бы этой встречи, если бы могла. Ана направилась в бар, а я поднялась на лифте и направилась к номеру 913.

Пока я шла к двери номера свекрови, у меня вспотели ладони. Я не знала, как убедить Сьюзен, как защитить желания Бена перед его собственной матерью. Я осознала, что просто хочу понравиться ей. Если убрать все то, что случилось, то эта женщина вырастила моего мужа. Она создала его из ничего, и за это часть моего существа любила ее. Но я не могла изменить то, что случилось. Каждое мгновение каждого дня сигнализировало о том, что произошло. То, что произошло, что происходило теперь.

Я негромко постучала, и Сьюзен мгновенно открыла дверь.

— Привет, Элси, — поздоровалась она. На ней были темные джинсы в обтяжку с широким ремнем и серая рубашка под коричневым кардиганом. Она выглядела моложе своих шестидесяти лет. Женщина в форме, здоровая, но при этом в большом горе. Она явно плакала, это было очевидно. Ее волосы не выглядели причесанными или уложенными как обычно. Она была не накрашена и выглядела уязвимой.

— Привет, Сьюзен, — ответила я и вошла.

— Что я могу для тебя сделать? — Ее номер был больше похож на апартаменты с большим балконом и гостиной, оформленной в светло-кремовых тонах. Ковер мягко пружинил под моими туфлями, слишком нежный, чтобы по нему ходить. Я все же недостаточно свободно чувствовала себя в обществе этой женщины, чтобы снять обувь. У меня возникло такое впечатление, что она была бы рада, если бы я ходила вокруг нее на цыпочках, извинялась за сам факт своего существования, и ковер практически заставил меня сделать именно это.