Книга Горничная особых кровей, страница 47 – Агата Грин

— Сударь, разве так положено встречать даму? — спросила я громко.

Мальчик улыбнулся, показывая отсутствие переднего зуба. А потом нагло перехватил управление за моими снежками. Такого я стерпеть не могла. Улыбаясь, я потерла кончики пальцев друг о друга. Сила эо отозвалась теплом.

Григ тоже потер кончики пальцев.

— Повторюшка! — укоризненно бросила я. — Лучше покажи, что сам умеешь!

Показал: снежки полетели в мою сторону; дети кинулись врассыпную и завизжали. Я отбила каждый из снежков, и с видом победителя посмотрела на Грига. Он сотворил новую партию снежных снарядов, гораздо крупнее предыдущих. «Снаряды» начали медленно подниматься вверх, пока не зависли над его руками.

Я тоже налепила снежков, того же размера, и тоже расположила их над собой.

Григ, маленький хитрюга, не спешил нападать, он ждал, что сделаю я. Желая ему подыграть, я запустила в него первый снежок. Мальчик с легкостью его отбил и запустил в меня свой. Я тоже его отбила. А вот от другого, коварно запущенного сразу вслед за первым, пришлось отскакивать. Весьма резво отскакивать, я чуть не упала.

— Нечестная игра! — сказала я и в ответ зарядила в мальчика сразу несколькими снежками.

Мирная игра в снежки постепенно превратилась в настоящее побоище: мы с Григом заняли во дворе определенные позиции, возвели вокруг себя что-то вроде оборонительных сооружений, и, атаковали друг друга снежками разных размеров и форм.

Дети громко нас подбадривали, за забором тоже собралась публика. Унылое утро превратилось с нашей подачи в утро веселое. В детстве у меня не получалось так беззаботно играть с эо, поэтому я просто наслаждалась этой игрой. Пока не наткнулась случайно взглядом на Малейва, что смотрел на нас с крыльца.

Я сразу же потеряла концентрацию, и, получив увесистым снежком в плечо, свалилась. Владетель начал спускаться с крыльца, но первым ко мне подбежал Григ, ухватил за руку и потянул вверх.

— Славный вышел поединок, сударь, — весело сказала я, поднявшись.

— Да, хорошо покидались, — деловито ответил мальчик.

К нам подошел Малейв. Григ спешно вытер нос рукавом куртки.

— Наконец, я увидел воочию эо-поединок, — проговорил центаврианин. — Интересное зрелище. Что было предметом спора?

— Это был товарищеский поединок.

Владетель улыбнулся и посмотрел на мальчишку. Он странное производил впечатление. С одной стороны — сопливый ребенок, а с другой — сильный психокинетик. Видно, что ничего об эо не знает, но силы своей не боится совершенно. И это малыш шести лет!

— Григор, ты едешь учиться в город?

— Да.

— Хорошо. Подождешь нас в доме старосты. Скоро мы вернемся за вами. Горничная, пойдем. Будешь помогать мне вместо Ветрова.

Я снова накинула капюшон (хотя волосы уже все равно превратились во влажную спутанную паклю), и пошла за мужчиной.

Через каких-то полчаса мы уже дежурили на той самой поляне около приборов. Мужики-помощники зевали, альбинос тоже не был настроен на работу.

— Куда же делся Ветров, горничная?

— Понятия не имею, светлейший.

— Имеешь, — не поверил центаврианин. — Так куда он делся?

— Не знаю.

— Не знаешь или не хочешь говорить?

— Не хочу, светлейший.

— Хорошо, горничная. Не будем играть с твоей совестью. Я приказываю тебе ответить.

— Аркадий притворился женихом местной девушки.

Альбинос изогнул бровь, и я была готова себя убить за то, что снова отметила это. И за то, что снова пялюсь на него. Он же некрасивый! Неприятный! Я отвернулась и стала смотреть на мужиков. Обычных дарнских мужиков.

Но как можно смотреть на обычных мужиков, когда рядом — такой необычный альбинос?

— Зачем Аркадию притворяться женихом? — спросил он.

— Не знаю.

— Горничная, — голос Малейва потеплел, и мне стало жарко, в который уже раз за эти сутки, — во-первых, смотри на меня, во-вторых, не корми меня «не знаю». А то я рассержусь.

Собравшись с духом, я повернулась к владетелю:

— Ветров хочет ей помочь.

— Кому?

— Лилиан Гримми. Управляющей.

— Значит, вот как обстоит дело. А я думал, почему она приходила ко мне и просила исключить из списка невест.

Оказывается, она уже приметила для себя жениха.

— Если только Ветров может быть женихом. Он как будто боится женщин.

— Боится, — подтвердил альбинос.

— Можно я СП…

— Да спрашивай, — перебил меня владетель. — Все равно приборы молчат. Так хоть скуку развеешь.

— Аркадий с виду нормальный, но с ним как будто что-то не так.

— Большую часть жизни он стремился открыть в себе эо, развить способности. Этого можно добиться долгими медитациями, упражнениями и целибатом. Но ничего из этого Ветрову помочь не может, он не обладает эо.

— Все люди обладают эо.

— Аркадий немного не такой, как все люди. Есть у него один дефект, а может и преимущество, подарок от предков. Узнав, что эо он никогда не овладеет, Ветров решил удариться в науку, и начать исследования психической энергии. Эо — страсть его жизни. Ничего его так не волнует и не вдохновляет, как загадочная область тонких энергий.

«И правда, — отметила я про себя. — Аркадий оживляется только когда речь заходит об эо. В остальное время он отстраненный, весь в себе». Но неужели только исследования ему интересны? Неужели он никогда не чувствовал тяги к женщинам? Неужели ему не хотелось романтики и тепла?

— Он молодой привлекательный мужчина. Вежливый, приятный в общении. Наверняка, вокруг него вьется много женщин.

Так что же мешает ему влюбиться?

— Гормоны. Инстинкты, говорящие вопреки голосу разума. Влечение на уровне ощущений. Эндорфины, — перечислил альбинос. — Ветрову еще не довелось встретить кого-то, кто всколыхнет в нем все это. Мне было бы интересно посмотреть, во что тогда превратится Аркадий.

— Мне тоже, — ответила я и задумалась.

Инстинкты, гормоны, влечение… как все примитивно и просто. Понятно, почему просвещенный-надменный-безупречный Гоин Малейв презирает любовь и подобные вещи. Но почему мне кажется, что он неправ? Почему хочется возразить?

Я так и не смогла облечь смутный протест в слова, и объяснить альбиносу, что он ошибается. То ли ума не хватает, то ли словарного запаса.

Приборы молчали, мужики скучали, скучал и владетель. Пройдясь немного вперед, он нагнулся, опустил руку в снег и слепил хороший такой, увесистый снежок. Побросав его немного на ладони, владетель повернулся ко мне.