Книга Горничная особых кровей, страница 6 – Агата Грин

— Горничная, — ответила Гримми.

— Пусть за ужином прислуживает. Она в моем вкусе.

— У нас так не принято!

— Чего у вас не принято, улыбаться? — с вызовом спросил апранец.

— Горничных нельзя… трогать! У нас мораль! — тоном оскорбленной невинности выдала Гримми.

— А у нас амораль, — хохотнул апранец. — Привыкайте. Ты, горничная, прислуживаешь сегодня за столом. Заметано?

— Нет! — отрезала наша ведьма.

— Ну, ладно, другую найду, — не очень-то расстроился мужчина. — Показывайте мне спальню. Ах, да — корм для понги у вас есть?

— Для кого?

— Ну, вы и мрак, — даже восхищенно выдохнул чудак. — Понги — это зверек шестилапый. А кошки есть?

— Да!

— Кошачий корм сойдет. Ну, веди меня в спальню, сексуальная злючка! Только не приставай…

Гримми покраснела, но ничего не сказала, и вышла из кухни. Апранец пошел за ней. Только они ушли, как я сорвалась с места и кинулась к окну. У гаражей стояли наземные кары, не наши. По двору суетилась наша охрана и высокие люди в черных комбезах.

Центавриане. Вот они и добрались до особняка.

Гу подошел ко мне:

— Что не визжишь?

— А должна?

— Конечно! Сам Ильмонг тебя приметил.

Мои брови поползли вверх.

— Этот апранец — артист Той Ильмонг?

— Да, Регинка. Герой любовных драм. И в жизни тоже герой-любовник.

— Да чтоб тебя рептилоиды сожрали! Врешь?

— Не-а, — хитро улыбнулся повар. — Так что не хлопай ушами, Регинка. Окрути артиста — небось, и женится.

— Обязательно, — пораженно вымолвила я.

Вечером случилось событие, потрясшее умы и гормоны женской спальни. Пятеро горничных лениво готовились ко сну, когда дверь открылась, и нас посетила звезда. Сначала воцарилось молчание, а потом кто-то экстатически непристойно ахнул. Я глянула на Маришку. Так и есть, она ахнула. Еще и плечиком дернула, чтобы бретелька сорочки сползла.

— Господин, — ошеломленно выдохнула немолодая Вигдис. Не знаю, случайность это, или нет, но с ее плеча тоже сползла бретелька сорочки.

Я накрылась одеялом, и оставила маленькую щелочку, чтобы наблюдать.

Той Ильмонг ступил вперед, улыбаясь и позволяя собой любоваться. Смуглая кожа, огромные, круглого разреза глаза медового цвета, миниатюрные нос и рот — для своей расы он невероятно красив. А для остальных человеческих рас — просто красив.

Интересно, что это он покачивается? Пьян?

— Сударь! — в спальню вслед за ним влетела раскрасневшаяся Гримми. — Сударь, немедленно покиньте спальню!

— Подождите, я еще не успел никого совратить, — артист даже пьяным умудрялся говорить без запинки.

— Имейте уважение к дому, где вас приняли!

— А что я делаю, по-вашему? Проявляю уважение. Я, между прочим, пришел пожелать покойной ночи гражданкам… или, как там у вас принято говорить…

Гримми краснела и наливалась злостью, но ничего сделать не могла. Я наслаждалась ее беспомощностью: это редкий момент. Но я единственная наблюдала за управляющей, все остальные созерцали звезду.

— У меня проблема, — проговорил Той. — Я ужасно боюсь спать один. Представляете? Один в постели я покрываюсь холодным потом. И кошмары снятся.

Артист прошелся к постели Маришки.

— Выручишь, золотко? Согреешь несчастного?

— Немедленно выйдите вон! — взорвалась Гримми и сжала руки в кулаки. — Иначе я вас… я вас…

— Продолжайте, — мурлыкнул Той, — вы меня заинтриговали.

Неизвестно, чем бы кончилось дело, не загляни к нам еще один гость. Я узнала в нем темноволосого здоровяка, который довез меня до аэро-площадки. Здоровяк прорычал:

— Ильмонг, что ты творишь?

— Ты хочешь к нам присоединиться, Ветров?

Ветров желал скорее отсоединиться. Точнее, отсоединить звезду от постели Маришки. Мужчина просто, без труда, скрутил Тоя и вытолкал в коридор. Кто же он, раз позволяет себе так грубо обращаться со звездой? Гримми была так признательна здоровяку, что чуть не зааплодировала. Даже не поругав нас — а ругать она нас любила, даже когда было не за что — она вышла в коридор.

— Откуда этот громила взялся? — сердито фыркнула Маришка.

Не выдержав, горничные рассмеялись. А я задумалась.

Гримми говорила, сегодня приедут гости нового владетеля. Один из гостей — Той Ильмонг, другой — некий Ветров, простой с виду, но явно непростой по сути. Кем же тогда приходится третий, бледный принц из зоны? Уж не владетель ли он?

С прибытием звезды по имени Той многие в особняке начали сходить с ума. Все знали, что апранец чрезвычайно любвеобилен и, что не менее важно, щедр, поэтому каждая уважающая себя фанатка поставила себе целью заарканить артиста.

Гримми зверствовала, пытаясь приструнить фанаток, но ничего у нее не выходило. Девы желали урвать немного внимания от кудрявой знаменитости, а знаменитость проводила вечера вне владения, по слухам, в компании распутных девок.

Другой важный гость. Ветров, куда-то уезжал с утра и возвращался поздно, уставший, замерзший, но довольный.

О владетеле ничего не было слышно. Бывшая владетельница, которой разрешили остаться в особняке, не покидала своих покоев, предаваясь меланхолии.

Центаврианская охрана и настройщики бились над серьезной проблемой: их навороченные приборы, системы, и прочие штучки не работали, а если и работали, то со сбоями. Ладно хоть кары, наземные и аэро, снегоходы, простые роботы работали. И все равно центавриане поджимали губы и называли нашу планету «дикой», «примитивной» и «холодной».

Они-то предпочитали жить только на планетах с комфортным климатом, в домах, где все автоматизировано.

Наши парни из охраны только посмеивались.

А я… Я так и не сказала никому в особняке, что лишилась аэрокара. Не смогла признаться. Ник, шофер, несколько раз спрашивал, почему я больше не летаю и не загоняю аэрокар в гараж. Я отвечала, что он все еще на диагностике в Ферисголде, и клеила на лицо улыбку. Деньги за не пригодившиеся гараж и аренду в Иринве мне должны были перевести только в следующем месяце — переводы сумм контролировались. Так что, квартиру я снять не могла. Мне нужно было закрепиться на работе, задобрить Гримми, чтобы было, где жить, и что есть, пока не решатся вопросы с деньгами.

Вся надежда была на прием в честь нового владетеля, где я хотела показать Гримми, что являюсь очень полезной. Праздник планировалось провести позже, а пока что дело ограничилось гостями и поздравлениями избранных.

Повар Гу и его свора помощников наготовили дивных яств, главную залу вычистили-выдраили-украсили, прислугу приодели наряднее. Территорию патрулировала охрана — наша и центаврианская, подъездная дорожка была забита наземными карами, а аэро-площадка — аэрокарами.