Онлайн книга «Пой,даже если не знаешь слов»
|
Мне хотелось, чтобы Кэт замолчала. Не обращать внимания на ее бесконечную болтовню об опасностях, на неостановимый поток ее самых глубинных, самых темных страхов становилось все труднее. – Надо составить план, – с деланым воодушевлением объявила я. – План в том, чтобы Эдит никому нас не отдала и чтобы Вильгельмина нас не забрала. – Это не план! Это цель! А план в том, как нам этого добиться. – Ну и что за план? – Ты можешь помолчать минутку, дать мне подумать? В наставшей блаженной тишине я сходила за карандашом и листом бумаги. Я видела, как мать составляет планы: семейный бюджет, что нам надо собрать и подготовить для отпуска, как организовать званый ужин. Я была уверена, что тоже управлюсь, потому что, проходясь по своим планам, мама объясняла мне каждый шаг, подчеркивая, как важно всегда все держать под контролем. – Ну ладно. – Я пососала розовый ластик на конце карандаша. – Из-за чего наше житье здесь может прекратиться? – Из-за Эдит, разумеется, – мрачно буркнула Кэт. – И Вильгельмины. – Вильгельмина – ерунда, – соврала я. – Если она опять явится, мы просто сделаем вид, что нас нет дома. Она не сможет забрать нас, если не попадет в квартиру, так что насчет нее не беспокойся. Что может заставить Эдит отдать нас? – Мне кажется, мы ей не нужны, – дрожащим голосом сказала Кэт. – Мне кажется, она взяла нас только потому, что у нас нет других родственников. – Тогда все просто. Мы устроим так, что станем ей нужны. – Ладно. – Кэт просветлела. – Она все время говорит тебе “займись делом”, вот мы и займемся. – Да, но каким? – Может, наливать ей бренди? – Не будь дурочкой, – сказала я. – Мы не хотим, чтобы она столько пила, помнишь? – Да. А если разбавлять бренди? – Отлично! – Я видела, как мать проделывала такое с отцом на приемах, которые устраивало руководство шахты, и это работало. – Что еще? – Мы можем готовить ей завтрак. И красить ей ногти. – И набирать ей ванну с пеной… – …чтобы ей захотелось вылезти из кровати. – Точно! – Я даже устала записывать наши идеи. – Еще мы можем говорить ей, что она красивая. – Она обрадуется! – И мы должны себя вести тихо-тихо, чтобы не раздражать ее. – Ее раздражаешь только ты. – Извини, я не хотела. – Надо попробовать развеселить ее. – Как? – Ну, она любит картинки, – я кивнула на стены, – можно нарисовать ей что-нибудь смешное. – А еще можно рассказывать ей анекдоты. – Устраивать концерты, петь и танцевать, как Элвис. Некоторое время мы сидели молча, силясь придумать что-нибудь еще. – Вот бы нам найти работу, – вздохнула Кэт. – Тогда у нее были бы деньги. – Так давай найдем! – Как? – Ну мы же видели, как она печатает всякую хреноту для резюме на машинке, а машинка у нее под кроватью. Возьми какое-нибудь и сочиним резюме для меня. – А я как же? – Нельзя нанять на работу воображаемого человека. – Можно, если это воображаемая работа. – И попробуй купить что-нибудь на воображаемые деньги. – Ладно, извини. Ты права. Ничего не выйдет. А ты думаешь, если ты найдешь работу, это правда поможет? Я так думала. Депрессия и запои Эдит произрастали из ее фиаско в поисках работы. Если мы найдем работу и поможем платить за все необходимое, она бросит пить, развеселится и жить сразу станет легче. – Да, – сказала я. – Точно поможет. 24
Бьюти 23 июля 1976 года Хаутон, Йоханнесбург, Южная Африка В окно струится свет предвечернего солнца, пылинки танцуют в воздухе. Моя спальня в отдельно стоящем доме на задах владения Мэгги больше, чем вся моя хижина в Транскее; она больше даже, чем классная комната, в которой я учу тридцать детей. Никогда прежде не видела я такой роскоши. К комнате примыкает купальня с ванной, где могут поместиться четыре человека. Чтобы наполнить ее, не нужно десять раз ходить к реке с ведрами, а потом нести их несколько миль до дома. Чтобы нагреть воду, не нужен огонь. Надо всего-навсего открыть кран и подождать несколько минут, пока ванна наполнится. Неудивительно, что белые люди всегда такие чистые. Если бы я жила так, то принимала бы ванну не реже двух раз в день. В комнате четыре стула, туалетный столик, письменный стол и встроенный буфет. Двуспальная кровать, на которой я лежала ночью, поражаясь ее громадности, могла бы принять всю мою семью. Комната украшена обоями и картинами, белый ковер с коротким ворсом щекочет мне ступни. Вдоль улицы за окном тянутся ряды палисандровых деревьев. Ах, если бы они цвели, тогда бы над оградой плыли, как облака, гроздья цвета лаванды. Сейчас я сижу на солнце, наслаждаюсь теплом, словно ящерица, и читаю книгу доктора Мартина Лютера Кинга “Почему мы не можем ждать”. У Мэгги обширное собрание запрещенных книг, и я получила привилегию впитывать ту философию и литературу, доступ к которой правительство апартеида у меня отняло. Слова доктора Кинга особенно трогают меня, потому что они созвучны моим чувствам: “Мы не колеблясь назвали наше движение армией. Но это особая армия: у нее нет боеприпасов – есть искренность, нет военной формы – но есть целеустремленность, нет оружия, кроме веры, и нет валюты, кроме совести”. Будь Номса рядом, я показала бы ей этот отрывок, который так отвечает моей вере в ненасильственное сопротивление, и она наверняка бы ответила, что доктора Кинга восемь лет назад – он года не дожил до своего сорокалетия – убила пуля, и пуля эта была выпущена из оружия белого человека. У меня в ушах так и звучит ее голос: “Может, если бы он взялся за оружие и выстрелил первым, то остался бы жив и продолжил борьбу”. Наш воображаемый диалог прерывается: кто-то стучит в дверь. Кгомотсо, молодой человек, который состоит у Мэгги на какой-то загадочной должности, сообщает, что есть новости о Номсе. Мэгги только что вернулась с работы и хотела бы видеть меня в своем кабинете. Я уже три недели живу в ее “невидимом хозяйстве” и знаю, что Мэгги имеет в виду не тот большой, выходящий на улицу кабинет на первом этаже, не тот, чьи стены увешаны дорогими картинами Пирнифа [63] с видами Высокого вельда. Этот громадный кабинет – исключительно для видимости, оттуда удалено все, что может вызвать подозрения. Он оборудован мини-баром, набитым исключительно импортным бренди, тростниковым ромом и виски, которые предпочитают местные полицейские. |