Онлайн книга «Пой,даже если не знаешь слов»
|
Номса прервалась, я неотрывно смотрела на нее. По лицу девушки ползли слезы, она нетерпеливо смахнула их и продолжила читать: За мной следят мои же соратники. Они подозрительны и сомневаются в моей преданности, потому что я имела наивность поделиться с ними своими сомнениями. Предателей убивают, поэтому во время встречи нам придется быть очень осторожными. Если ты не придешь, я буду знать, что ты отступилась от меня, и обвинять тебя не стану. Тогда я уеду в Москву без колебаний, потому что если ты считаешь, что меня уже нельзя спасти, то я соглашусь с тобой и пойду дальше по дороге, которую выбрала год назад. Я люблю тебя. Номса Когда Номса замолчала, я тоже заплакала. Все это время я ошибалась. Все мое вранье с целью удержать Бьюти было впустую – Номса не собиралась увозить ее. – И когда она не пришла, ты решила, что она больше тебя не любит? Номса всхлипнула. Говорить она не могла, просто кивнула. – Прости меня, Номса. Она пришла бы тогда в парк, если бы не я. Если бы я отдала ей письмо, ее ничто бы не остановило. Ничто. Я во всем виновата. Номса подняла на меня мокрые глаза, и я увидела, что она заблудилась, запуталась, что ей нужен якорь, за который она смогла бы уцепиться, – ее мать. Было очевидно, что ее так и раздирает изнутри, и, сколько ни пытается, найти решение она не в силах. – Ты правда так думаешь? – спросила Номса. – Что она пришла бы? – Да, я точно знаю! Я быстро достала из ранца дневник Бьюти. Я предполагала, что Бьюти записывала, как ищет Номсу, рассказывала, как любит дочь, что никогда не отступится от нее. И я помнила, что Бьюти написала в своем письме ко мне. Что она знает свою дочь достаточно хорошо и понимает: Номса наверняка мучается, хорошо ли она поступает, правое ли ее дело. – Вот. – Что это? – Дневник твоей мамы. Там все, что тебе надо знать. Все, чего хотела Бьюти, – это найти тебя. Номса смотрела на дневник, словно боялась открыть его. Наверное, ей казалось, что покуда не знаешь содержания, еще можно верить, что дневник подтвердит все, в чем ты так отчаянно нуждаешься. Или думала, что дневник лишь сделает больнее. Потом пролистала страницы. – Много написано. – Да. Дневник ты можешь почитать позже. Сейчас нам надо ехать. – Куда? – В больницу. Неужели не понимаешь? Еще не поздно. – В каком смысле? – Ты хотела поговорить с матерью до отъезда, и ты еще не уехала. Если… если Бьюти еще жива… если она очнулась… тогда ничего не поздно. Ты увидишь ее, поговоришь с ней, спросишь совета, и она скажет тебе, как правильно поступить… Я умолкла. Мои слова не произвели на нее никакого впечатления. У Номсы был все тот же печальный вид поверженного человека. – Что? – Слишком поздно. – Нет, нет. Не поздно. Она жива, я знаю, что жива, и… – Я вышла замуж за Лихорадку. – Что? – Не встретившись с матерью, я решила, что она отвернулась от меня. А Лихорадка был рядом. И заботился обо мне. В день марша он спас меня от полиции, спрятал в надежном месте. Обеспечил лечение, а потом вытащил Фумлу из тюрьмы. Он единственный оставался со мной все это время, и… – Ее голос сорвался. – Но… но… Лихорадка плохой человек. Он заставил Фумлу соврать, из-за него она не сказала твоей матери, где ты. И он завязал Бьюти глаза и увез ее куда-то, но не к тебе. – Он хотел защитить меня. Говорил, что мать своими поисками создает проблемы, что ее расспросы привлекут внимание охранки. Говорил, что если я встречусь с ней, то попросту приведу полицию прямо к нашей двери. – Но если ты считала, что видеться с ней опасно… почему… почему тогда ты все же пришла в парк? – Я была в отчаянии и рискнула, потому что некоторые вещи заставили меня засомневаться в правильности того, что мы делаем. Лихорадка заставил меня… – Номса осеклась, нетерпеливо тряхнула головой и продолжила: – Я делала страшные вещи и начала спрашивать себя, правильно ли все это. Лихорадка говорил, что правильно и что мы вынуждены так поступать, но я сомневалась. И хотела увидеть маму, потому что она точно сказала бы мне правду. Да, Бьюти всегда говорила правду. – Лихорадка знал, что ты в тот день пошла увидеться с Бьюти? Номса покачала головой. – Так вот кого ты боялась. Не полиции, а Лихорадки. Он тебя бьет. Номса помотала головой, но спорить не стала. – Мне пора возвращаться, – сказала она. – Если он заметил, что я ушла… – Нет! – Я схватила ее за руку. – Нет. Нам надо в больницу, пока он не пришел в себя. – Нет, я не могу. – Номса, это знак, разве ты не видишь? – Какой знак? – Ты еще не уехала. А должна была сегодня быть в этой Москве. Я спрятала письмо, но Бьюти все равно его нашла. Все это произошло, чтобы задержать тебя, чтобы ты успела увидеть Бьюти. И я нашла тебя именно сегодня. А ведь если бы я приехала завтра, то тебя не застала бы. Это судьба так решила – чтобы я нашла тебя сегодня. Понимаешь? И судьба велит тебе повидаться с Бьюти. Прошу тебя, Номса. Поехали. Номса не шевелилась. Просто сидела и смотрела на меня с непроницаемым лицом. Думай, Робин. Думай. Ты должна достучаться до нее. Я расстегнула цепочку и протянула ей. Подвеска со святым Христофором, которую подарили Бьюти за смелость и отвагу, привела ее ко мне; украшение провело меня через испытание моей болезнью. Я надеялась, что оно придаст силы и Номсе. – Это принадлежит Бьюти. Она хотела бы, чтобы это оказалось у тебя. Номса, прошу тебя, не дай ей умереть, не повидав тебя. Пожалуйста. Номса взяла цепочку и уставилась на серебряную подвеску. – Я… Чей-то крик прорезал ночь. Мы разом вскинули головы. Лихорадка стоял всего в сотне метров от нас, прямо перед домом. Он чем-то размахивал, выкрикивая гневные тирады на коса. – Надо было спрятать. – Номса напряглась рядом со мной. – Спрятать что? – Но я и сама уже увидела. В руках у Лихорадки было ружье, и он навел ствол на нас. На ногах он стоял некрепко, но все пытался найти точку опоры. – О господи. Он нас убьет, он… И только я это осознала, как из дула вырвалась вспышка огня и рядом раздался сильный хлопок. Лихорадка пошатнулся и тяжело отступил назад, но тут же обрел равновесие. Расставив ноги, он снова прицелился. – Номса! Давай… – Заканчивать фразу мне не пришлось. Мотор взревел: Номса повернула ключ в зажигании. |