Книга Голубые огни Йокогамы, страница 32 – Николас Обрегон

— Инспектор, ведь мы уже встречались? Ваша фамилия кажется мне знакомой.

— Моя жена была вашей клиенткой.

— О! — Хюга рассмеялся с облегчением, словно решив головоломку. — Она американка, верно? Приехала из Тёси, если не ошибаюсь?

— Все верно.

— У нее прекрасный японский. Как ее здоровье?

— Спасибо, хорошо. Я передам от вас привет.

— Ее заказы всегда отличались хорошим вкусом. А еще она была чудесной собеседницей.

— Благодарю вас за помощь, господин Хюга.

Они еще раз пожали руки, и тут старик хлопнул себя по лбу:

— Я только что вспомнил. Был один мужчина, который искал копал… Да, конечно. Я встречал его на ярмарках, бизнес-конференциях и в прочих подобных местах. Он называл себя специалистом по древним южноамериканским культурам. Или вроде того.

— Вы помните его имя?

Хюга поднял вверх палец и начал шарить в столе, после чего протянул Ивате визитку.

— Можете оставить себе. Бизнес-связи меня больше не интересуют.

— Благодарю.

— Позвольте один совет, инспектор. — Старик улыбнулся. — Доверьтесь своему нюху. Нос никогда не подводит.

Снаружи ясное, ветреное утро уже уступало дорогу новому дню. Сев в машину, Ивата понюхал пальцы, от них пахло копалом. Он взглянул на полученную визитку, и у него перехватило дыхание: он знал это имя!

Переполняемый эмоциями, он вырулил с парковки и набрал номер Сакаи.

— Сакаи, хочу, чтобы ты сходила в службу надзора. Нам нужно взглянуть на одного человека.

— Постараюсь. Имя?

Ивата снова посмотрел на карточку. На ней незатейливыми крупными буквами было написано:

* * *

Ивата подъехал к парку Уэно с юга, со стороны Тюодори. Заруливая на подземную стоянку, он пытался сдержать в себе уверенность, что наконец вышел на след убийцы. Убийцы, который не оставляет следов. Убийцы, который знает, что́ будет искать полиция. Убийцы, который готов к любым случайностям. Но не найдется такого умника, который смог бы просчитать заранее элементарное везение.

И все же Ивата старался не впадать в эйфорию. Он не мог допустить, чтобы Игараси догадался о его намерениях. Не хотел встревожить его. Их встреча должна выглядеть просто эпизодом стандартного расследования, где Игараси — лишь один из списка опрашиваемых. Но в личном списке Иваты он стоял на первом месте. Он сыграет свою роль, выведает все о его жизни и непременно обнаружит слабое место. Если убийца — Игараси, то шансов у него нет, на спасение он мог рассчитывать, пока о нем не знали. Но если уж Ивата взял след, то ни за что его не упустит.

Зазвонил мобильник.

— Надеюсь, ты с хорошими новостями, Сакаи.

— Связи между Канесиро и Оба установить не удалось, но перед домом Игараси мои люди в штатском, а еще двое спешат к музею. У нас четыре дня. Я позвонила в юротдел, они добывают разрешение на доступ к телефону и банковским счетам — думаю, к вечеру получим. Без конкретного обвинения и улик, я полагаю, это максимум, на что мы можем надеяться.

— Ты бесподобна.

— Ты вспомнил о записи на календаре Канесиро, так? И — это Игараси?

— Вроде того.

— Мне приехать?

— Нет, не стоит.

— Ивата, я тебе не секретутка какая. Знаешь ведь, что можешь на меня рассчитывать.

— Да я уже на месте. Позвоню тебе, когда выйду.

— Надеюсь, твои подозрения оправдаются. Времени у нас в обрез.

Он отключился и вышел из машины. В северной части парка над грядой деревьев гигантской аркой нависало здание Национального музея Токио. Вдоль улицы, примыкающей к музею, сновали туристические автобусы, словно рыболовные суда, выгрузившие добычу. Ивата миновал очередь и показал полицейский значок охраннику. Не взглянув на свое отражение в пруду, он направился ко входу.

Фойе было облицовано мрамором цвета беж, наверх вела широкая лестница. Ивата повернул налево, к столу информации. Молодой человек за стойкой было поднялся, но Ивата быстро показал свой значок и спросил, где можно найти профессора Игараси. Тот кивнул и снял телефонную трубку, но Ивата с улыбкой остановил его:

— Понимаете, мы старые друзья. Хочу сделать ему сюрприз.

Молодой человек выдал Ивате пропуск и сказал, что тому нужна временная экспозиция ацтеков и майя на третьем этаже.

Национальные сокровища, раритеты греко-буддистского искусства, тайны исчезнувших цивилизаций Ивата проигнорировал. Сегодня его интересовал современник. Он искал высокого левшу крепкого телосложения с 43-м размером ноги. Ивата был почти уверен, что именно профессор осыпа́л ударами противника в спарринге в Университете Киото.

Он подошел к двери с единственным словом на табличке:

Из-под таблички торчала визитка Игараси. Ива-та замер; перед его глазами пронеслась череда снимков: дети Канесиро на металлических столах в морге, известковой белизны ноги старой вдовы, черное солнце на стене в спальне. Он будто поймал радиоволну.

И ее источник находится здесь.

Ивата постучал, затем повернул ручку. Дверь не поддалась. Он услышал тяжелые шаги. Дверь открылась, на пороге стоял высокий человек:

— Кто вы?

Ивата показал свой значок, наблюдая за мимикой Игараси. Удивление, возможно смешанное с любопытством, но страха Ивата не заметил. У мужчины были широко расставленные глаза и вытянутый нос, но лицо в целом симпатичное. Над средней длины волосами, похоже, совсем недавно потрудился парикмахер. Густые ресницы придавали его лицу мягкое выражение, которому Ивата не доверял. В воздухе чувствовался слабый аромат одеколона. Кажется, с нотками лимона. Изысканный. Пряный. Дорогой.

— Профессор Ёхеи Игараси?

Мужчина приветливо улыбнулся:

— Да, это я.

— Я могу войти?

Игараси отступил в сторону и жестом пригласил Ивату в гостевую зону с диванами. Кабинет был просторный, светлый, со стенами, от пола до потолка заставленными книгами. Из огромного окна открывался вид на парк Уэ но. На дизайнерском белом столе лежали ровные стопки бумаг, испано-японский словарь и стояла фотография самого Игараси где-то в джунглях. Под столом Ивата заметил небольшой распахнутый чемодан с аккуратно сложенной одеждой и пластиковыми папками.

— Кабинет что надо, — сказал Ивата. — Не то что мой скромный стол в управлении.

Игараси рассмеялся и снова никак не отреагировал на слово «управление».

— Я бы предложил вам чаю, но, к сожалению, я спешу. Извините, — и он указал глазами на чемодан.