Книга Голубые огни Йокогамы, страница 33 – Николас Обрегон

— Я понимаю и не отниму у вас много времени.

— Конечно, я буду рад помочь. Инспектор, мы раньше не встречались?

— Возможно, в Университете Киото. Я недавно навещал там старого друга.

Игараси улыбнулся:

— Конечно! Вы прогуливались с Дэвидом.

— Кстати, я вас тоже видел. Вы боксировали. Под этим строгим пиджаком у вас неплохая левая.

Игараси отмахнулся от комплимента:

— Она куда слабее правой.

Ивата достал блокнот, хотя не собирался пока ничего записывать. Игараси внимательно посмотрел на блокнот.

— Значит, вы не левша?

— Нет. — Игараси засмеялся. — Я думал, это сразу видно.

Ивата тоже засмеялся, но заметил, как у профессора напряглись мышцы лица. Неопытный глаз не распознал бы, что под английским костюмом скрывается тело боксера.

— Совсем не видно.

— Вы слишком любезны. А вы тоже боксируете, инспектор?

— Не приходилось со времен академии.

— А это откуда? — Игараси указал на сбитые костяшки пальцев Иваты.

— Работа.

Оба улыбнулись. С улицы доносилась птичья трель.

— Профессор, у меня лишь несколько вопросов, я вас не задержу.

— Простите, я опять болтаю. Что вас интересует?

— Копал, — кратко сказал Ивата.

Он изучающе смотрел в глаза Игараси. Большие глаза умного, образованного человека. Но пока Ива-та распознал в них только любопытство, никакой лжи.

— Копал?

— Именно, профессор. Меня интересует это вещество, и по этому поводу мне рекомендовали вас.

— Я изредка жег его здесь, чтобы придать выставке более аутентичную атмосферу. Не думаю, что посетители обращали внимание — разве что удивлялись, что за странный запах.

— Скажу прямо, профессор. Я расследую серийные убийства, и на месте преступления очевидно жгли эту смолу.

Игараси напрягся. Ивата продолжал:

— У жертв вырезали сердца. На телах обнаружили индюшачью кровь. Раны нанесены необычайно острым лезвием. Я хотел попросить вас рассказать немного об использовании копала.

Игараси отвернулся к окну; казалось, ему вдруг стало нехорошо. Глаза потемнели. Он оскалился.

— Профессор, все в порядке? Игараси оправился и кивнул:

— Да, все в порядке, простите. У меня небольшие проблемы с пищеварением. Значит, копал? В мексиканских и доколумбовых культурах его в основном употребляли как эффективный очиститель. А также в медицинских целях и чтобы подготовить дар для жертвоприношения.

— Для жертвоприношения?

— Ну, то, что вы описали, выглядит как ритуальное убийство. Индюшачья кровь, сердца, смола — все это элементы человеческих жертвоприношений в культурах Южной Америки.

— Зачем их совершают?

— В наше время? Не представляю. В историческом контексте такие жертвоприношения были широко распространены. Если говорить в целом, древние люди считали, что отдают кровью долг богам, дабы избежать чумы и природных бедствий. В жертву приносили в основном животных, но лилась и человеческая кровь.

— Что-то вроде искупления?

— Можно и так сказать. Ацтекская легенда о Пяти Солнцах гласит, что ради выживания человечества боги принесли себя в жертву. В каком-то смысле жизнь могла продолжаться, лишь подпитываясь от мертвых. Среди мезоамериканских племен бытовало верование, что существование Вселенной поддерживается благодаря непрерывному жертвоприношению. Все сущее на Земле есть тонакайотль — нечто вроде ее «духовно-плотской оболочки». Почва, урожай, луна, звезды и все люди — все это произошло благодаря жертвенности богов. Само человечество есть мачехуалли — те, кто заслужил право вернуться к жизни путем искупления.

— И живут, чтобы отдать этот долг?

— Если упрощенно — да. Этот ритуал служил метафорой общечеловеческой жертвы. А сам приносимый в жертву считался «выполнившим долг».

— А если долг не будет отдан?

— Тогда солнце почернеет, и вселенная прекратит существование. Но я не уверен, что все это напрямую связано с вашим расследованием, инспектор.

— Что интересно… — Ивата достал из сумки фотографии с изображением символа черного солнца. — Возможно, все-таки связано.

Игараси прищурился.

— Хм, черное солнце. Или это затмение?

— Автор рисунков — сам убийца.

— Очень странно. — Игараси взглянул на часы. — Что ж, инспектор, боюсь, я должен поспешить, чтобы успеть на рейс.

— Разумеется. Экзотическое путешествие?

— Я лечу в Пекин, на переговоры. Всего на несколько дней. Предлагаю встретиться снова и обсудить все подробнее.

— Благодарю. Вас подвезти в аэропорт?

— Я уже вызвал такси.

— Я провожу вас.

Игараси закончил сборы, и они оба вышли из кабинета. Пока они шли по коридорам музея, им то и дело попадались экскурсанты и группы школьников.

— Профессор, вы можете сказать мне, какое оружие применялось в подобных ритуалах?

— Как правило, обсидиановое.

— Обсидиановое?

— Оно режет с поразительной точностью. Сейчас хирурги все чаще используют скальпели из этого материала. Их острота совершенна, другого слова не подберешь.

Ивата усмехнулся:

— Слишком изощренно для столь примитивной культуры, а?

Игараси нахмурился, его глаза гневно сверкнули.

— Мезоамериканские культуры не были примитивны, отнюдь. — Он прокашлялся и продолжил в прежней доброжелательной манере: — На самом деле они были весьма продвинутыми во многих областях. Впрочем, к металлургии это не относится, что связано с избытком вулканического камня в Мексике и Гватемале. Он использовался для изготовления самых разных предметов обихода: инструментов, оружия, украшений…

— И для того, чтобы вырезать человеческие сердца.

Игараси ухмыльнулся:

— И это тоже.

Они остановились возле мраморной лестницы, ведущей к главному входу.

— Как вы полагаете, профессор, убийца мог бы сам сделать обсидиановый нож? Это в принципе возможно?

Тот прикусил нижнюю губу и, поскрипывая своими мокасинами, двинулся вниз по ступеням.

— Думаю, мог. Правда, разновидность обсидиана, подходящая для изготовления лезвий, хранится на спецскладах в Мексике, Гватемале и Армении…

Они вышли под моросящий дождь. На оживленной дороге автобусы выплевывали свое содержимое на тротуар: потоки рубашек поло, фотоаппаратов и толстых животов. Игараси подозвал такси. Подъехав, водитель распахнул заднюю дверь. Профессор немного помедлил.