Книга Пока течет река, страница 46 – Диана Сеттерфилд

– Но поиски слишком затянулись. Вы думаете, еще есть шансы на успех?

– Они обязаны это сделать. Иначе бедняга так и продолжит мучиться неизвестностью. Понятно, что живой ее найдут вряд ли. Сколько недель прошло? Четыре? – Она произвела подсчет в уме, по-детски загибая пальцы. – Почти пять. Хотелось бы надеяться на лучшее, но… На мой взгляд – могу я быть с вами откровенной?

Рита кивнула.

– На мой взгляд, он не желает мириться с фактом гибели Алисы и, чтобы избавить себя от терзаний, цепляется за мысль, что Амелия может быть его дочерью. Несчастный…

– Больше он у вас не появлялся?

– Ну как же, появлялся. Дважды. Через десять дней после того визита и потом еще раз через десять дней.

Рита молчала, не торопясь с комментариями, и Хелена продолжила:

– Оба раза внезапно, без предупреждения. Но не давать же ему от ворот поворот? В смысле – разве могли мы так поступить? Они с мужем выпили по бокалу портвейна, мы поболтали о том о сем, и он не упоминал в разговоре Амелию, но, когда она вошла в комнату, так и впился в нее глазами… Однако он не говорил, что пришел ради нее. Объявился как бы мимоходом, этак запросто, словно мы давние хорошие знакомые… Что нам оставалось, как не пригласить его в дом?

– Понимаю.

– И вот сейчас, полагаю, мы действительно стали его знакомыми – во всяком случае, так это выглядит.

– Значит, он не заводил речь об Амелии? Или об Алисе?

– Он говорил об урожае, о лошадях, о погоде. Это раздражает Энтони – ему не по нутру праздная болтовня, – но что мы можем сделать? Не выставлять же за дверь человека, когда у него такая душевная травма.

– Мне это кажется несколько странным, – призналась Рита.

– Не вам одной так кажется, – сказала Хелена, а в следующий миг снова расплылась в улыбке при взгляде на девочку и принялась вытирать салфеткой остатки еды с ее губ. – Что теперь? Не составите нам компанию на прогулке? – спросила она.

– Мне пора домой. Если кто-нибудь заболеет и пришлет за мной…

– В таком случае мы прогуляемся вместе в сторону вашего дома. Это по дороге вдоль реки, а мы любим гулять у реки, правда, Амелия?

При упоминании реки девочка – которая по завершении трапезы откинулась на спинку стула и сидела с безучастным, сонливым видом – мгновенно оживилась. Где бы ни блуждали ее мысли перед тем, сейчас она обрела цель и приступила к действиям, первым делом соскользнув со стула.

Как только они покинули дом, направляясь через сад к реке, девочка умчалась вперед.

– Она любит реку, – сказала Хелена. – В детстве я была такой же. И мой отец тоже. Я вижу в Амелии много общего с ним. Каждый день мы приходим сюда, и она сразу бежит к воде.

– Значит, она совсем не боится воды? После того несчастного случая?

– Ни капельки. Это ее стихия. Сами увидите.

Действительно, когда они подошли к реке, девочка стояла на самой кромке берега – стояла прочно, удерживая равновесие, но при этом находясь как можно ближе к струящейся воде. У Риты возникло инстинктивное желание схватить ее за воротник, чтобы предохранить от падения. Хелена рассмеялась:

– Она рождена для этого. Я же сказала, это ее стихия.

И действительно, все ее внимание было сосредоточено на реке. Она смотрела куда-то вверх по течению, чуть приподняв брови и открыв рот. Рита попыталась понять, что скрывается за этим взглядом. Может быть, ожидание? Девочка повернула голову в другую сторону и оглядела горизонт ниже по течению. Что бы она ни надеялась там увидеть, ее ждало разочарование, явственно отразившееся на лице. Но она тут же приободрилась и побежала вдоль берега к ближайшей излучине.

Миссис Воган не спускала глаз с девочки все это время, разговаривая о своем муже, об отце или о чем-либо еще. Это был мощный поток любви, нежности и счастья, и, когда она на миг отвлекалась, чтобы взглянуть на Риту, поток между делом омывал и ее, с ног до головы. Нечто похожее она испытывала, глядя в глаза пациента, получившего ударную дозу морфина, или пьянчуги, перебравшего крепкого самогона в немаркированных бутылках, торговля которым с недавних пор цвела в округе пышным цветом.

Они двинулись в направлении дома Риты. Девочка снова убежала вперед, а Хелена, убедившись, что она не сможет их услышать, перевела разговор в иную плоскость:

– Та история, которую рассказывают в «Лебеде»… что она была мертвой, а потом ожила…

– И что?

– По словам Энтони, в «Лебеде» особая публика – они там все завзятые выдумщики, всегда готовые увидеть что-то необычное в любом событии, а потом еще сильнее переиначить это в своих рассказах. Он говорит, что со временем все утрясется и забудется. Но меня беспокоит эта история. А вы что скажете?

Рита задумалась. Стоило ли давать еще один повод для волнений женщине, и без того предельно озабоченной судьбой своего ребенка? С другой стороны, она всегда была против «утешительной лжи», практикуемой многими врачами. Вместо этого она старалась облекать правду в такие выражения, чтобы пациент при желании мог отыскать в ее словах то, что ему хотелось услышать. После того люди могли задать уточняющие вопросы, а могли удовольствоваться и этим. Все зависело от них самих. И сейчас она прибегла к той же стратегии. Паузу, необходимую для обдумывания, она замаскировала преувеличенным вниманием к подолу своей юбки, обходя грязевую лужу. А когда была готова, дала тщательно сформулированный правдивый ответ:

– Ее спасению из реки в самом деле сопутствовали необычные обстоятельства. И люди в трактире решили, что она мертва. Ее кожа была очень бледной. Зрачки оставались расширенными независимо от освещения. Пульс не прощупывался. Признаки дыхания также отсутствовали. Все это я отметила и сама, когда туда прибыла. Сначала я не нашла пульс, но потом мне это удалось. Все-таки она была жива.

В ходе этого краткого отчета она следила за реакцией Хелены. Там были недосказанности, которые слушатель мог заметить, а мог пропустить или же домыслить самостоятельно. Могли возникнуть дополнительные вопросы. Например: «Что это за дыхание, если его признаки отсутствуют?» Или: «Так пульс был или его не было, если он сначала не прощупывался?» И еще слово «потом», которое она использовала вместо более выразительного «наконец-то»: «Сначала я не нашла пульс, но потом мне это удалось». Если речь идет о секундах, это вполне безобидное слово. А если прошли минуты? Что из этого следует?

Но Хелена мыслила не в стиле Риты и восполняла недосказанное на свой лад. Идя рядом, Рита по мимике спутницы могла судить о том, как в ее голове созревают выводы; а материнский взгляд тем временем не отрывался от девочки, которая уверенно шагала впереди, не обращая внимания на порывы ветра с дождем. Она была жива, что не подлежало сомнению; и для Хелены один этот факт легко перевешивал все остальные.

– Выходит, они сочли Амелию мертвой, но это было не так. Они ошиблись. А потом состряпали из этого историю.