Книга Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства, страница 44 – Патриция Мойес

– А теперь, – сказал инспектор, – о том конверте, содержавшем ваше собственноручно подписанное заявление. Вы действительно считаете, что синьор ди Санти украл его?

Видно было, что Россати после недолгих колебаний принял важное решение.

– Синьор Тиббет, – проговорил он не без достоинства, – отныне и впредь я буду говорить вам только правду.

– Это будет приятным разнообразием, – отозвался Генри. – Итак?

– Баронесса и синьор ди Санти – они приятные люди. И хорошие постояльцы. Когда я увидел бедного синьора ди Санти в баре «Шмидт», я мог думать только о том, что сотворил со мной Хозер и как я его ненавижу. И мне было стыдно, что он заставил меня шпионить за ними. Я осмелел. Хозер уехал – и я был готов все отрицать. Я… Я сам отдал конверт синьору ди Санти.

– Великодушный, хотя и недальновидный порыв, – сказал инспектор, – который может стоить ему обвинения в убийстве.

– Откуда мне было знать? – простонал Россати. – Я хотел сделать как лучше. Хотел помочь ему.

– А потом вы попытались помочь, обвинив его в том, что он украл конверт?

Владелец отеля промямлил что-то насчет того, что убийство меняет все.

– Существуют более приличные способы спасти свою шкуру, чем клевета на других людей, – указал Генри. – Откуда мне знать, не убили ли вы Хозера сами? У вас была для этого масса причин.

Это породило со стороны Россати бурю протестов и причитаний насчет наличия алиби.

– Ладно, ладно, – сказал наконец Тиббет, прерывая поток оправданий. – Пока просто добавим вас к списку лиц, которые несказанно обрадовались смерти Хозера. Если вспомните что-то еще, о чем вы нам соврали, дайте мне знать.

Он быстро вышел из гостиной Россати в холл, где увидел Эмми, только что вернувшуюся с лыжной прогулки.

– Дорогой, – воскликнула она, – да ты прямо позеленел! Что здесь произошло?

– Ничего, – ответил Генри. – Просто провел особенно отвратительные полчаса. Ненавижу ломать людей.

Эмми крепко стиснула его ладонь.

– Знаю, – сказала она. – Пойдем, я хочу выпить, угости меня.

Лишь какое-то время спустя Тиббет с благодарностью осознал, что жена даже не спросила, кого он ломал и почему.

В баре Генри имел возможность с интересом наблюдать, какой эффект убийство и его последствия оказали на гостей «Белла Висты».

Миссис Бакфаст, как он отметил с ироничным удивлением, ничуть не изменилась после своего драматического признания. Она величественно вплыла в бар, коротко кивнула в знак приветствия Тиббетам, заказала маленький шерри, отослала его обратно, потому что он показался ей слишком сухим, и сделала выговор Анне за то, что дополнительная подушка, которую она потребовала, до сих пор ей не доставлена, – иными словами, осталась сама собой. Полковник, напротив, казался подавленным откровением о недостойном поведении жены. Он даже внешне постарел лет на десять и, казалось, старался ни с кем не встречаться взглядом. Увидев инспектора, он сначала побагровел, потом побледнел и, пока его жена препиралась с Анной, со смущенным выражением лица прошаркал к барной стойке, у которой сидели Тиббеты.

– Добрый вечер, полковник Бакфаст. Хорошо покатались сегодня? – дружелюбно спросила Эмми.

Несчастный полковник откашлялся и пробормотал нечто, из чего можно было понять, что он весь день не выходил из дому.

– О, как жаль, – сказала Эмми. – Снег сегодня божественный.

Полковник Бакфаст что-то промямлил, запинаясь, и снова прочистил горло. Наконец ему удалось членораздельно произнести:

– Обязан перед вами извиниться, Тиббет… эти махинации моей жены… даже не знаю, как их квалифицировать… постыдны…

– Совсем нетрудно понять, как это произошло, – ответил Генри. – Уверен, что миссис Бакфаст не хотела никому причинить вреда. И конечно, ей делает честь тот факт, что она сама пришла к нам и все чистосердечно рассказала.

– Этому нет оправдания, – пробубнил полковник. – Все так… позорно… – Он помолчал и в еще большем смущении продолжил: – Они… то есть… полиция… как вы думаете?.. Я, конечно, не имею права спрашивать у вас…

– Не знаю, что будет дальше, – с искренним сочувствием отозвался Генри, – но обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы об этом деле забыли.

– Ей-богу, Тиббет… – Полковник старался найти слова, чтобы выразить свою благодарность, но не мог, и, будучи призван повелительным окликом своей нераскаявшейся супруги, лишь слабо улыбнулся.

– Жена… – объяснил он, – требует меня… нуждается в поддержке… в такое трудное время… бедная слабая женщина… Это чертовски великодушно с вашей стороны, Тиббет…

– Артур, твой грог стынет! – зычно крикнула миссис Бакфаст.

– Ах да… грог… прошу меня простить…

Следующими в бар вошли Роджер и Каро. Каро переоделась в восхитительные красные брюки и зеленый свитер, подчеркивающий бледность ее лица и темные круги под глазами. Роджер обнимал девушку за плечи, а на пороге ободряюще прижал к себе и улыбнулся. Каро было устремилась в дальний конец бара, но Стейнз придержал ее и твердо направил туда, где сидели Эмми и Генри.

– Добрый вечер, – сказал он. – Чудесный сегодня выдался денек. Замечательный снег.

Потом, заметив Бакфастов, крикнул:

– Надеюсь, вы чувствуете себя лучше, полковник? Нам не хватало вас на лыжне.

Полковник что-то неразборчиво проворчал себе в усы, а миссис Бакфаст отчеканила:

– К завтрашнему дню Артур будет в полном порядке, мистер Стейнз. У него просто небольшой приступ этой дурацкой головной боли.

– Бедняга действительно выглядит больным, – заметил Роджер, наклонившись к Эмми. – Что с ним?

– Думаю, просто перекатался, – быстро ответила та. – В конце концов, он уже не так молод.

– Жаль, – сказал Роджер. – Должно быть, в свое время он был отменным лыжником. Ну, что будем пить? Генри? Эмми? Каро?

Тиббеты поблагодарили, указав, что у них бокалы и так полны, а Каро ответила:

– Ничего. Не знаю. Ну ладно, пусть будет бренди.

– Держись, дорогая, – подбодрил ее Роджер и, обращаясь к Генри, добавил: – Девочка страшно переутомилось. Вы ее замучили?

– О, Роджер, не… – начала было Каро, но осеклась.

– Я? – переспросил инспектор. – Что за странная идея. Я никогда не мучаю людей.

– Только свою бедную жену, – вставила Эмми. – Я всю ночь не спала – писала для него противные отчеты.

Она улыбнулась Каро, та слабо улыбнулась ей в ответ.

– Кстати, – продолжал Стейнз с явно деланой непринужденностью, – пришел ли ответ от графологов из Рима?

– Еще нет, – ответил Генри.

– Надеюсь, эта маленькая задачка их позабавит. Отныне у меня не будет никаких секретов от итальянской полиции. В римских архивах, можно будет найти точный список того, сколько пар нижнего белья, модных мужских носков, подтяжек…