Книга Бесстрашная Игрэйн, страница 35 – Корнелия Функе

– Может быть. – Печальный рыцарь подошёл к птицам и стянул с их голов кожаные колпачки.

Они растерянно щурились на странный, искрящийся свет, наполняющий шатёр.

– Благородный рыцарь, – сказала прекрасная Мелисанда, положив ладонь ему на плечо, закованное в латы, – ваше мужество дало время, необходимое для того, чтобы обрести наш прежний облик. Теперь позвольте и нам прийти вам на помощь.

Печальный рыцарь недоверчиво обернулся к ней:

– Вы хотите сказать, что могли бы лишить силы колдовство Осмунда?

– Ну разумеется, – ответил сэр Ламорак. – Видите ли, нормальное колдовство гораздо легче нейтрализовать, чем исправить ошибку чародейства.

Прекрасная Мелисанда мягко отстранила рыцаря, встала перед насестом с птицами и сняла со своего плеча меньшую из волшебных книг. Как только книга очутилась на левой ладони Мелисандры, она начала тихо напевать.

Соколы беспокойно завертели головами, прислушиваясь к странным звукам.

– Страница четыре, – сказала Мелисанда, и книга раскрылась на странице, изрисованной крошечными разноцветными животными. Они ползали, прыгали и порхали над буквами, словно живые.

Мелисанда закрыла глаза, подняла книгу чуть выше и произнесла голосом, который был не громче шёпота ветра:

Тонкая золотая перекладина насеста сломалась, как трухлявая ветка, когда оказалось, что на ней сидят четыре дамы. Да, их было четыре! Они так и упали на ковёр, которым был выстлан шатёр Рована Бездушного. Когда облако юбок и накидок рассеялось, Печальный рыцарь помог своим трём потерянным дамам подняться на ноги. Они сияли улыбками счастья. А Игрэйн протянула руку четвёртой.

– Здравствуйте, баронесса, – сказала она, поднимая старую даму с ковра. – А вы-то что здесь делаете?

С глубоким вздохом баронесса фон Дюстерфельс отвела со лба растрёпанные седые волосы и осмотрела себя.

– Всё на месте! – с облегчением отметила она. – И правда. Больше никаких перьев, никаких когтей вместо пальцев на ногах. – Баронесса озабоченно ощупала своё лицо и снова вздохнула, с успокоением найдя там нос вместо крючковатого клюва. – Моя дорогая Игрэйн, – сказала она и со строгой миной пошлёпала её по шлему. – А ты что, не могла ещё сегодня утром избавить меня от этой ужасной участи? Разве я недостаточно хлопала этими проклятыми крыльями, когда ты сновала вокруг меня?

– Но как же я могла знать, что это были вы? – спросила Игрэйн. – И как допустили, что вас заколдовал ваш собственный племянник?

Старая дама смущённо выдернула пёрышко из своего платья.

– Я думала, он милый человек, – пролепетала она. – Должна признаться, то была ошибка.

– Ещё бы! – фыркнул сэр Ламорак. – Как мне сказал Бертрам, Осмунд распорядился вылить всё ваше медовое пиво в крепостной ров Дюстерфельса. Для ваших зубов это, конечно, хорошо, но…

– Что-что он распорядился сделать? – не поверила своим ушам баронесса. – И где он сам?

Но сэр Ламорак уже повернулся к ней спиной, поскольку три другие дамы робко теребили его за рукав. Очень похожие друг на друга, с золотистыми волосами, почти одного роста, одеты дамы были в нарядные – правда, непрактичные – платья, а ножки у них оказались совсем уж миниатюрными, на таких не убежишь далеко от Колючего рыцаря.

– Благородный господин! – обратилась к сэру Ламораку самая рослая из дам, при этом две другие мило улыбались. – Вам и вашей супруге мы обязаны очень многим и бесконечно благодарны. Если пожелаете, то я и мои сёстры будем служить вам до конца наших дней. Может, нужны няньки присматривать за вашими детьми или…

Альберт и Игрэйн ошеломлённо переглянулись.

– Нет-нет, это и впрямь лишнее, нам совсем не нужны няньки! – поспешно перебил даму Альберт. – Моя младшая сестра хотя и нуждается в постоянном присмотре, но с этим справляюсь я один. А что касается вашего освобождения, то им вы обязаны почти исключительно этому благородному рыцарю. Честное чародейское слово!

Печальный рыцарь смущённо опустил голову.

– О, так это были вы! – в один голос воскликнули дамы.

– Я допустил, что Бездушный похитил вас, – отрицательно помотал головой рыцарь, не поднимая глаз на дам. – Надеюсь, вы мне простите, что я оказался недостоин быть вашим рыцарем.

– Ах, опять он за свои глупости! – пробормотала Игрэйн, но мать бросила на неё предостерегающий взгляд и приложила палец к губам.

– Достойны! Вы, разумеется, достойны! – наперебой заговорили дамы. – Вы честно и доблестно нас защищали! Что вы могли сделать против хитрого и коварного колдовства?

– Может, хоть немножко подучиться чародейству? – шепнул Альберт на ухо Игрэйн.

А три дамы обступили Печального рыцаря и одна за другой целовали его в запылённые щёки.

Игрэйн подавила стон досады.

– Сопровождайте нас в нашу крепость, – попросила одна из дам. – Будьте снова нашим защитником.

Печальный рыцарь отвесил им очень глубокий поклон.

– Я с радостью провожу вас назад, – ответил он. – Но не останусь, поскольку моё владение оружием и впредь не сможет защитить вас от колдовства и коварства. Поэтому я решил снова пойти в обучение, а именно, если мне позволят, – он повернулся, – к благородному сэру Ламораку и прекрасной Мелисанде, а также – не в последнюю очередь – к их чрезвычайно умному сыну Альберту. В качестве ответной услуги я предлагаю обучить их благородную и необыкновенно отважную дочь Игрэйн всему, чему должен быть обучен рыцарь.

На сердце у Игрэйн разом стало так легко, что она чуть не воспарила к потолку шатра.

– Это великолепная идея… мм… Печальный рыцарь, – сказал сэр Ламорак. – И мы с огромным удовольствием будем к вашим услугам. Не правда ли, моя дорогая?

– О да! – Прекрасная Мелисанда кивнула. – Но у меня есть одно условие. Вы должны сказать ваше настоящее имя, сейчас, когда вы больше не Печальный, а, надеюсь, счастливый рыцарь.

– Когда-то меня звали Урбан фон Винтергрюн, – произнёс Печальный рыцарь. – Так и следует меня теперь называть. – И с этими словами он повернулся к Игрэйн. – Что скажешь, оруженосец? Отправишься со мной сопровождать трёх благородных дам в их крепость? Ведь я наконец восстановил свою честь, поэтому мне нужен оруженосец.

Игрэйн с надеждой посмотрела на своих родителей.

– К-конечно… С удовольствием! – заикаясь, проговорила она.