Книга Стажировка в Северной Академии, страница 65 – Анастасия Королева

Вообще, передо мной попросту разыграли хорошо отрепетированный спектакль, а я поверила. Но пойми я это еще в столице, ничего бы изменить не смогла. Кто я и кто они. Что значит слово какой-то там студентки против заслуженного профессора? Меня бы и слушать никто не стал.

– Получается, – согласилась с тяжелым вздохом.

На пару минут в кабинете воцарилась тишина. Каждый из нас думал о своем.

– Я попробую кое-что узнать, потом сообщу тебе, – больше не задерживая меня, женщина поднялась со своего места, и я вслед за ней.

– Мне кажется, что время уже упущено.

– Вот еще, – скептически хмыкнула профессор, – никогда не поздно доказать правду.

«Если бы это было так просто», – хмыкнула мысленно в ответ, но вслух так ничего и не сказала.

Оставшуюся часть дня и вечер я посвятила подготовке к лекциям и началу новых исследований. К доктору Аттэ заглянула всего на минутку, но на месте его не застала. Поэтому узнать, есть ли какие-то новости, так и не смогла.

Да и с Винсентом мы больше не виделись. Впрочем, возвращаясь из учебного корпуса к себе в комнату, слышала его строгий голос на полигоне. Студенты силового факультета тренировались под чутким руководством своего декана.

А на следующий день я запланировала очень важную поездку, которая, возможно, даст мне ответы на многие вопросы. Только если я сумею убедить Аниту дать мне их...

Еще прощаясь с профессором Диам, подсмотрела расписание Райта на следующий день. Мои лекции заканчивались гораздо раньше, так что мне удастся незамеченной выскользнуть из академии и нанести еще один незапланированный визит родителям Винса. Только бы все прошло так, как я запланировала.

Впрочем, удача была на моей стороне, и до особняка Райтов я добралась довольно быстро. На этот раз я не робела перед дверью – постучала уверенно и громко. Правда, дверь мне открыл невысокий худощавый мужчина преклонного возраста. Он окинул меня внимательным взглядом, и посторонился:

– Проходите, леди.

И ни одного лишнего вопроса – кто я такая, и зачем пожаловала. Видимо, удивление слишком отчетливо виднелось в моих глазах, так что мужчина прокашлялся и пояснил:

– В нашем маленьком городке новые люди сразу запоминаются.

Ах, ну да. Как я могла об этом забыть.

Меня проводили в малую гостиную. Но ожидание хозяйки надолго не затянулось – по коридору послышались торопливые шаги, и на пороге появилась Анита.

– Аделия, – с теплом отозвалась она. – Как же я рада тебя видеть!

Кажется, женщина улыбалась загадочнее, чем вчера во время нашего прощания, но сегодня меня ее улыбка и тайные планы совсем не смущали. Я была благодарна ей за понимание и за вечер, который она подарила нам с Винсентом.

– Взаимно... – запнулась, вспомнив о ее просьбе называть по имени, – Анита.

Матушка Райта довольно кивнула, усаживаясь напротив меня в глубокое кресло.

– Сейчас прикажу подать обед, – она только потянулась к колокольчику, что стоял на столе, как я ее остановила.

– Анита, – подалась вперед, – можно я сначала задам вам несколько вопросов?

Женщина озадаченно нахмурилась, но соглашаться не торопилась.

– Оставь, Аделия, какие разговоры на пустой желудок? – было видно, как в ее глазах загорается тревога.

И я подтвердила ее опасения:

– Я бы хотела поговорить о... – запнулась, подбирая слова, – ранение Винсента.

Анита в ужасе округлила рот, и тут же шумно выдохнула. Судя по рукам, сжавшимся в кулаки, я ждала отказа. Ждала того, что сейчас меня выставят за дверь особняка и посоветуют забыть сюда дорогу, но ошиблась. Госпожа Райт откинулась на спинку кресла, словно силы покинули ее, и, пытливо всматриваясь в мое лицо, спросила:

– Что ты хочешь знать?

То есть, вот так? Никаких вопросов, зачем мне это нужно, и почему я лезу не в свое дело? На самом деле, я ждала совершенно другой реакции.

– Все, – выдохнула, упрямо подняв подбородок. – Я хочу помочь ему, но он не рассказывает ничего, что могло бы дать мне необходимый толчок.

Анита прикрыла глаза, зажмурилась, словно пыталась справиться с подступившими слезами. И голос ее дрожал, когда она заговорила:

– Что именно произошло с ним, ты знаешь?

Кивнула и пояснила:

– Он сказал, что был у многих целителей. Мне бы хотелось взглянуть на выписки из его истории болезни, если это возможно.

Да, идея посетить его мать, пришла ко мне вчера. Если он не хочет говорить, то я сама найду нужную информацию.

Женщина резко села, впиваясь в меня взглядом:

– Он знает, что ты здесь?

– Нет, – ответила честно.

– Хорошо, – выдохнула спокойнее, потом покачала головой и тихо, скорее для себя, прошептала:

– Ох, и попадет нам, если узнает.

А он узнает, этого никак не избежать, но об этом я ей говорить не стала. И так на ней лица нет.

Анита несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и поднялась с кресла:

– Идем, все записи в кабинете Леона.

Когда Винсент говорил о том, что прошел много целителей, я не предала этому такого значения. Много – это совсем не то слово, которое применимо к кипе бумаг, выписок и назначений. Их было просто гигантское количество.

Записи занимали полностью один из шкафов, что стоял в кабинете, и еще один ящик в письменном столе. Бесчисленное количество анализов и процедур, бесконечный список отваров и зелий, и затерявшаяся среди этого беспорядка надежда. Судя по последнему заключению – безвозвратно.

– Он верил, как только может верить отчаявшийся человек. И каждый раз его веру убивали, втаптывали в грязь. Пока не появлялась новая зацепка. И так по кругу, два года подряд.

Анита говорила тихим надломленным голосом. Она стояла у окна, спиной ко мне и по ссутулившейся фигуре было видно, насколько тяжело ей дается эта откровенность.

– Леон поднял все свои связи, даже вышел на целителя из соседнего государства, но никто не смог ему помочь.

Картинки сменяли передо мной, и я отчетливо выдела Винсента на приемах у почтенных старцев, повидавших за свою жизнь многих пациентов. Тех, кто порой совершает чудеса, а с ним, с Винсентом, это чудо так и не совершившие.

– Потом он просто опустил руки, и я безумно боялась, что ему не хватит сил смириться с такой участью. Он всегда твердил, что это не жизнь – это лишь существование, никчемное и бесполезное.

Это невыносимо тяжело – в одно мгновение лишиться всего, к чему ты стремился. Когда ты не знаешь, что будешь делать сегодня, завтра или через год. Когда не понимаешь, зачем просыпаться по утрам и вставать с кровати. Мне знакомы его чувства, но я бы никому из злейших врагов не пожелала бы такой участи.