Онлайн книга «Поцелуй, Карло!»
|
Пичи поднялась с земли, отряхнула шерстяную юбку, которую носила на работе, и встала лицом к жениху. – Николас Кастоне. Ты живешь в подвале у тети и работаешь таксистом. Я – твое удовольствие. Я! Я тебя люблю, и в мои намерения входит обзавести тебя собственным домом, нарожать тебе детей и, надеюсь, не растолстеть. Я собиралась уйти с работы после свадьбы, отложив деньги на черный день, не потому что меня тошнит от работы, но потому что я хочу снять с тебя ношу. Что еще может сделать женщина для мужчины? Скажи мне. – Она может поддерживать его мечту. – Хм. Какую мечту? – Театр Борелли. – Эту кучу психов? Мы опять о них? – Но они – мое отдохновение. – Они – изгои. Мужчины не в своем уме, а женщины распутны. – Это мои друзья. – Господи, Ники. – Они меня понимают, а я их. – Что тут понимать? Ты человек простой. – Они так не думают. – О, теперь они – куча интеллектуалов? Великие мыслители в париках… и… и в трико. – Это не так. – Я закончила колледж! Нью-Йоркскую школу бизнеса. А ты недоучка! Где ты набрался этих безумных идей? Ники начал терять терпение. – Кольцо можешь оставить себе. – Ты думаешь, я все это затеяла ради кольца? За семилетнюю верность мне надо побольше кольца, шахту алмазную, и чтоб сам мистер Де Бирс мне завтрак в постель приносил до конца жизни в обмен на время, которое я вложила. Плевать мне на кольцо. Мне жизнь нужна. Ты был моей жизнью, и только ты. – Не говори так. – Но это правда. Кто меня теперь захочет? Я уже древность. Я как какой-то допотопный талисман, найденный монахинями в старом монастыре, который они повесили в ризнице, чтобы молиться на него по праздникам. Может, я изготовлена из ржавой жести и прикноплена к стене вместе с клочком моего рукава в стеклянной коробке – в доказательство того, что я существовала? – Но ты еще молода и прелестна, как и всегда. – Сто пятнадцать фунтов. Со времен Крестовых походов не было средь женщин Де Пино такой худышки. Я еще влезаю в школьную форму, которую носила в четвертом классе. И ты не хочешь меня. – Дело не в хотении. Ты очень соблазнительная женщина. Пичи начала ходить взад-вперед, словно решение проблемы можно было найти на земле, как бумажные следы в танцевальной инструкции «Учим линди-хоп». Она сжала руки: – Это потому что я не сделала этого. – Ты сделала достаточно. – Нет. Я воздерживалась. Донна Боннани уговаривала меня это сделать, но я решила оттянуть до первой брачной ночи – устроить тебе фейерверк после брачной мессы. Что-то особенное. Но Донна была права. Она сказала, что я должна отдаться. – Но я не хотел, чтобы ты отдалась. – От слова отдалась Ники чуть не стошнило. – Ох, только не говори мне, что ты такой же чокнутый, как твои актеры. – Не думаю. – А тут и думать нечего, Ники. Это надо знать. Люди знают, кто они такие. И что им нравится. Пичи пришла в отчаяние. Она взобралась к нему на колени и прижалась изо всех сил. Положив руки ему на грудь, она поцеловала в шею, нашла его рот и впилась в него губами, с такой страстью, что Ники не мог пошелохнуться. Язык Пичи был настолько влажен, что когда Ники закрыл глаза, то представил себя машиной на мойке. – Пичи. Прекрати. Ну же. Статуи святых вокруг. – А, теперь тебе стыдно? Она вытерла рукой рот и стерла пятнышко коралловой помады со рта Ники. – Я омерзительна? – Нет. – Так в чем дело? – Это неправильно. – Тебя осенило после того, как я пожертвовала ради тебя моральными принципами? – Ты не можешь принудить меня остаться с тобой из чувства вины. – Я внушу тебе такое чувство вины, которое останется с тобой до конца жизни. Подумай, что ты делаешь. Мы должны смотреть на годы, проведенные вместе, как на сбережения к Рождеству в Первом национальном банке. У меня накопились проценты на наш союз, и у тебя тоже. Это так просто не выбросишь. И кроме того, ты сделал меня счастливой. А я тебя разве нет? – Пичи, человек не может сделать другого счастливым. Человек должен сам о себе позаботиться. – Да ты сошел с ума. – Наверное. – Вот что я скажу родителям. Я скажу, что ты сошел с ума, что-то забило твой мозжечок. Или ты стоял слишком близко к танку в Германии, и теперь у тебя нарушена логика. Или что ты эгоистичный подонок, которому я надоела, и он бросил меня по каким-то загадочным причинам. – Поверь, я буду всегда сожалеть, что выбрал неправильный момент. – Серьезно? Только об этом? О моменте? – Мне следовало сказать тебе раньше. – Кто она? – Нет у меня никого другого. – Но я же все равно узнаю. Давай, выкладывай. – Дело не в другой женщине, дело в мужчине. Во мне. Я был удовлетворен, но этого оказалось мало. – Ты знаешь, сколько бедных недотеп в мире надеются на удовлетворение? Это – цель, а не враг. – Я хочу рискнуть жизнью. Я хочу сделать то, что меня пугает. – Что, немцы с ружьем у твоего виска тебя напугали недостаточно? – Это другой страх. Когда ты вдруг понял, что у тебя есть шанс. – На что? – На самого себя. На собственную жизнь. – Ники, так разговаривают пьянчуги. – Я понимаю, почему ты так думаешь. Это нерационально. – Нельзя же проснуться однажды, щелкнуть пальцами – и вот тебе хорошая жена и прекрасная семья. Ты будешь похож на гадкого мистера Фрегго, который живет на автобусной станции и ловит блох в трусах. Останешься один на старости лет. – Я не думаю, что хочу того же, чего хочешь ты. – Кто не хочет дом и семью? Это не по-американски. Это не по-человечески. Это вечное одиночество! – Вероятно, так и есть, но я могу с этим жить. – Мама предупреждала меня, что у сирот нет связей. Кто так разбрасывается будущим? – Те, у кого будущее уже написано. Они предвидят все, что может случиться между этим мгновением и пятном на легком в возрасте семидесяти восьми. – Ты ходил к гадалке? – Я просто размышляю, Пичи. Я не живу, я просто стою в очереди. Я всегда делаю то, что мне говорят. Я ушел в армию, надел форму и последовал за двоюродными братьями. Когда вернулся, я надел другую форму и последовал за ними из дома на Монтроуз-стрит прямо через улицу в гараж. Я водила, потому что они водилы. Я сделал то, что они от меня ожидали, и все были счастливы. Я думал, что это и есть счастье – чтобы все вокруг были счастливы. И теперь, когда мои кузены переженились… |