Онлайн книга «Поцелуй, Карло!»
|
– И сколько это будет стоить? – Дешевле все снести и построить заново. Но если, конечно, кого-то заботит история этого здания и улицы, тогда надо искать реставратора. – Мы сейчас работаем над новым квартирным комплексом на Пирс-стрит. Еще не закончили, но уже сдали все ветеранам. А постройка жилых домов на Брод увеличила бы доход вдвое. Прекрасное место. Погрузочную площадку позади здания можно переделать в отличную стоянку. – Мне понятен ход вашей мысли. Можете все снести и оставить фасад. – предложил Шонесси. – Зачем он мне? – История. – На истории денег не заработаешь, Эд. – Да, но люди привязаны к этим древним сараям. – Ага. Но вы удивитесь. Стоит построить что-то новое, и никто не вспомнит, что здесь стояло. Фрэнк открыл записную книжечку, черкнул пару замечаний. – Я буду вам благодарен, если это останется между нами. Калла чересчур чувствительна, когда дело касается этого здания, и потребуется немного искусной дипломатии, чтобы она осознала собственную выгоду. – Я понимаю. И слово не вылетит. Пичи Де Пино протиснулась через стеклянные двери в вестибюль. На ней была пышная хлопчатобумажная юбка с широкими красными и белыми полосками, короткая алая блузка и шляпка в стиле венецианских гондольеров. Все это завершалось очками от солнца. – Добрый день. – Она выдавила улыбку. – Пичи, верно? – Да. А вы Фрэнк. Где Калла? – Она внизу, в костюмерной. Познакомьтесь с Эдом Шонесси, инженером отдела коммунальных услуг города. – Приятно познакомиться. – Он инспектирует здание. – Я чуть не провалилась через пол в женском туалете, когда была на спектакле. Может, вы сможете что-нибудь с этим сделать. Извините, мне пора. Пичи напряженно улыбнулась и ушла. – Если это не аргумент в пользу сноса, то я не знаю, что это, – фыркнул Эд. Пичи ворвалась в костюмерную. Калла сидела скрестив ноги на столе для выкроек и перебирала куски тканей. – Калла, я думаю, нам надо поговорить. – Ты в порядке, Пичи? – Нет. Не в порядке. – Что случилось? – Почему у меня навязчивое чувство, что ты уже в курсе дела? – Какого дела? – Где мой жених? – Я не знаю. А дело-то в чем? – Он порвал со мной вчера вечером. – Он идиот. Пичи оторопела, услышав реакцию Каллы. Она удивилась так сильно, что рухнула на табурет, сорвала шляпку и очки, уронила голову на стол и разрыдалась. – Он идиот, потому что порвал с тобой. Ты замечательная девушка, Пичи. Я видела тебя с семьей Палаццини. Единственное, что я могу сказать, – наверное, у него нервный срыв. Пичи выхватила носовой платок из-под бретельки бюстгальтера и вытерла слезы. – Может, у него опухоль мозга? Запущенный рак. Такое было у моего дяди Джерри. Однажды он проснулся и свободно заговорил по-французски. – Ники дурак. – Я все правильно делала. Сидела как мышка. Не давила на него. Ждала. Ходила вокруг него на цыпочках, лишь бы ему было хорошо. И он меня бросил. – Глупый, глупый парень. – Я знаю. Да все они, ты же понимаешь. – Пичи высморкалась. – Мы их не изменим. – Папа убьет его. – В самом деле? Пичи кивнула. – Папа с самого начала его невзлюбил. Он чувствует, что тоже пожертвовал семью годами. Хочет свернуть Нику шею голыми руками. – Жестокость не заставит болвана думать. – Верно. Но папе станет гораздо легче. Бегущие поля за Филадельфией открывали вид на долы Поконо, густо засаженные лавровыми деревьями, а в разрывах – розовыми пионами и дикими оранжевыми тигровыми лилиями. Вдали вершины и гребни Голубых гор заполняли горизонт полосками густого пурпура. Воздух этим утром благоухал дымным ароматом елей. Ники быстро ехал по направлению к Розето. Если бы Гортензия так не нервничала, она могла бы насладиться пейзажами Северо-Восточной Пенсильвании в начале лета. Но она скукожилась на сиденье, стараясь не шевелиться. – Я не люблю ездить на заднем сиденье. – Если пересядете, то привлечете ненужное внимание. – Этот посол – что ты о нем знаешь? – спросила Гортензия, листая юбилейный буклет. – Только то, что там написано. – Он вроде зажиточный. – Гортензия взглянула на костюм, лежавший рядом с ней. – Ты думаешь, что этот мундир обманет тамошних людей? – Должен. – Что значит «Банкет с “кадиллаком”»? – Они собирают деньги для города. Потом разыграют «кадиллак». – Прелестно. – Я должен буду танцевать с дамами. Тогда и надену мундир. – Господи, помоги. А мне что делать, пока ты будешь танцевать и выдавать автомобиль? – Стоять там с официальным видом. – Хорошо. Это я могу. Но имей в виду, в городишках не очень приветствуют цветных. И мы не жалуем места, где нас могут загнать в угол. – Вы произведете на них впечатление. Не будет никаких углов. – Это ты так думаешь. Раньше я еще надеялась на такое, но потом перестала. Стоит им обнаружить, что ты не горничная, начинается ад. – Держитесь поближе ко мне, и никто вас пальцем не тронет. – Угу, – хмыкнула Гортензия. – Я серьезно. – Ники, я была цветной всю свою жизнь и знаю одно: сюрпризов не бывает. И это истинная правда. Я всегда знаю, на что иду, – хихикнула Гортензия. – Ну, не всегда. Однажды меня застали врасплох. Знаешь, старик Ротундо, владелец парка грузовиков, хотел меня переманить во время войны. – Шутите? – Ротундо прослышал, что у Палаццини диспетчер дела ведет по первому классу. Он позвонил в офис и спросил, сколько я хочу. Я сказала. Он ответил: «Нет проблем. Зайдите ко мне». Когда я пришла, его лицо побагровело, а потом побледнело. Но это не сразу, потому что он с юга Италии и сам-то не шибко белее меня. Короче, он бросил на меня взгляд и сказал, что место уже занято. То самое, которое он предложил мне по телефону. Честное слово. А деньги мне бы не помешали. У меня уже были две девочки, и нам нужна была новая печь. Так что я вернулась на Монтроуз-стрит, пошла прямиком к твоему дяде и рассказала о Ротундо и о его предложении и заявила, что мне надо повысить зарплату. Он сопротивлялся, но я стояла насмерть и получила что хотела. Я не особо нажилась, но печь купила. |