Онлайн книга «Поцелуй, Карло!»
|
– Не знаю. – Мы на параде? – Нет, парад завтра. – Увези меня обратно, Ники, я не могу в этом участвовать. – Гортензия почувствовала, что угодила в ловушку. – Всего-то один уик-энд. Все у вас получится. – Я не шучу, выпусти меня из машины. – Может, не надо? – Я хочу позвонить твоему дяде – пусть приедет и заберет меня отсюда. Гортензия надвинула шляпу на самый нос. Ники притормозил. Жители Розето обступили машину со всех сторон. Ники повернулся к Гортензии: – Ну пожалуйста, миссис Муни. Гортензия не поднимала головы. А за окнами седана колыхалось море итальянских американцев, и Гортензия быстро смекнула, что даже если ей удастся выбраться из машины, то вряд ли ей дадут добраться до телефона. Она признала, что увязла по самые уши. – Что ж, придется нам это пережить. Но в воскресенье утром уберемся отсюда. Пообещай мне, – прошептала она. – Обещаю. Седан Ники медленно тронулся по Гарибальди-авеню. Горожане отпрянули и выстроились за бровкой по обе стороны улицы. Когда Ники улыбался и махал им, толпа оживлялась, раздавались хлопки и радостные крики, радушные приветствия. Ники подкатил к дому 125 по Трумэн-стрит, преследуемый толпой, запрудившей всю улицу от края до края. Не успел Ники выбраться из седана, как из дома появился бургомистр Рокко в костюме с перевязью поперек груди. У него были жесткие каштановые волосы ежиком, суровые черные глаза, острый нос и теплая улыбка. Гортензия выглянула из-под шляпы. – Они идут за нами, – прошептала она. – Да тут весь город набежал. – Соберитесь, миссис Муни. Ники вышел из машины поздороваться с бургомистром. – Земляки мои! Друзья мои! – произнес фальшивый посол с итальянским акцентом, комбинируя говор дедушки своего приятеля Бена Тартальи, который работал в мясной лавке на Уортон-стрит, и интонации собственной бабушки. – Ambasciatore Guardinfante, come sta! [67] – Не итальяно. Я учить английски. Мы говорим английски, пожалуйста, этот ви-и-изит. – Очень хорошо. Но мы подготовились, одна наша леди свободно говорит по-итальянски. Мы условились, что она будет сопровождать вас во время вашего визита. Большинство жителей Розето владеет диалектом вашей провинции. – Нет необходимость. Я должен… эээ… практиковать мой английски. Так что я говорить английски для вас. – Браво! Ники погрозил пальцем: – Запомните, никакой италиано! – Хорошо, никакого итальянского. Я… – О! Рокко Тутолола! – Ники крепко обнял принимающую сторону, совершенно ее обезоружив. – Да. Вы получили мое письмо? – поинтересовался Рокко. – Не получил. – Я вам писал. К письму приложил ваше расписание и маршрут. – Наверное, он потерялось. Океан-то большой, да? Но теперь я здесь! Мы все юбилей! Ники повернулся к толпе и помахал обеими руками. Народ возликовал в ответ. – Да-да, юбилей, – согласился Рокко. Толпа воодушевленно подалась вперед. От мысли, что его сейчас разоблачат, Ники прошиб пот. Радушное многолюдье может легко превратиться в разъяренную ораву. Он пожалел, что не предусмотрел возможность поспешного бегства и не заправился в Истоне. – Как вы сюда добрались? Вы же должны были приехать нью-йоркским поездом, и я собирался через час встречать вас на станции в Истоне. – Планы изменились. Я хотел смотреть Филадельфия, родина свободы. Я надеялся… эээ… вы понимаете. Capisce? [68] Мой первый визит в Америка, повод для восторга! И независимости. Так что я повел… эээ… машину сам из Нью-Йорка в Филли ради юбилея! Приключение! Впечатления! «Такси Палаццини» из Филадельфии бесплатно предоставили мне седан. – Неужели? – Да, все оплачено. И бензин! – Ники усмехнулся, хлопнув Рокко по спине. – Петроль! У нас в Розето-Вальфорторе мы называем бензин «петроль»! – Что ж, надо будет выразить им благодарность. А как пересекли океан, с комфортом? – Аэроплан был очень быстро. Уууу-ууууу. – Ники нашарил в своей котомке плохого итальянского образ Луи Примы [69]. – Какой аэроплан? Вы уверены, что не хотите перейти на итальянский? Нам надо поработать над вашим английским. – Рассекли океан? – Пересекли. Переплыли. На корабле. – Рокко выговорил с расстановкой: – Океанский лайнер. – О, да-да! Это было magnifico! [70] Ники сложил пальцы щепоткой и поцеловал их. Толпа возликовала. – «Вулкания» – лучший корабль на маршруте из Неаполя. – Лучши! – подтвердил Ники с восторгом. – Лучши всех! Сетчатая дверь позади бургомистра распахнулась, и на пороге появилась его супруга. Рокко повернулся к Ники: – Моя жена. Первая леди Розето, штат Пенсильвания, миссис Тутолола. Чача Тутолола, дама за пятьдесят, сложением напоминала буксир, и сходство усиливало платье в широкую черную, красную и синюю полоску. Волосы были выкрашены в радикально черный цвет, на губах лежала алая помада, а два розовых треугольника румян на щеках создавали видимость впадин. Она протянула Ники руку: – Ambasciatore, per favore… [71] – Не по-итальянски, Чача, – сказал ее муж с укоризной. – Почему? Я месяцами тренировалась, – простонала Чача. – Я могу уже экскурсии водить для Объединенных Наций. – Я учить… эээ… английски для вас. Bellissima, signora. Bellissima. – И под одобрительный гул толпы Ники поцеловал ей руку. – Ну а я выучила итальянский для вас, Ambasciatore. Чача заглянула в синие глаза посла, а затем впилась в него взглядом и вобрала в себя всего с головы до пят – его рост, густые волосы, красивое лицо и сияющую улыбку. Суммировав все достоинства, она рассудила, что таких ощущений не испытывала с тех пор, как однажды в Дорни-парке ее настигла внезапная буря и небольшая молния угодила прямо в металлическую защитную дугу ее авто. |