Книга Странное происшествие в сезон дождей, страница 116 – Виктория Платова

— Вот что я вам скажу, милый мой. В жизни Даша случались ситуации гораздо более опасные, чем конфликт из-за мужика. И выходила она из этих ситуаций целой и невредимой. Так неужели вы думаете, что она не смогла бы защититься от экзальтированной идиотки, которая способна лишь сотрясать небеса бессильными проклятиями?

— Так вы их все-таки слышали?

— Нет. Но примерно представляю, как они могли выглядеть.

— Имелись прецеденты?

— Мне не хватит всех имеющихся в наличии пальцев, чтобы их пересчитать. Пришлось бы воспользоваться вашими.

— А как насчет того, что ее любили все?

— Все мужчины. Женщины отдавали ей должное, если, конечно, были умны.

— А если не очень?

— Если не очень — тихонько скулили в уголке. Ничего другого им не оставалось.

— Вы как будто защищаете эту Магду.

— Я просто не считаю ее способной на убийство. Ведь главное — найти убийцу, не так ли? И чтобы невинные при этом не пострадали. А убийца в нашем случае — человек очень сильный, очень умный, очень коварный и безжалостный. Если уж Даша не смогла его переиграть.

— Например, вы.

— Что?

— Вы кажетесь мне умным и сильным человеком, Анн-Софи. Вы подходите на эту роль, да.

— Я, конечно, польщена такой характеристикой, но… я любила Даша. Сколько раз мне нужно это повторить, чтобы вы поняли? Я многим ей обязана. Черт возьми, я обязана ей жизнью! Когда меня взяли в заложники в Дарфуре и надежды на спасение не было, она вытащила меня…

— Это та суданская история, о которой вы не любите вспоминать?

— Да. Но никто не запретит мне помнить о благородстве Даша. Каковы бы ни были жизненные обстоятельства, я всегда буду на ее стороне. Даже теперь, когда она мертва.

— Позиция, достойная похвалы. Особенно теперь, когда она мертва. Вот только жизненные обстоятельства имеют обыкновение меняться.

— О чем это вы?

— Вы угрожали ей, несмотря на всю декларируемую вами любовь. И угрожали не далее как вчера вечером.

— Что за бред вы несете?

— Кое-кто стал свидетелем вашего нелицеприятного разговора с хозяйкой.

— Бред…

— Вы готовы повторить это на очной ставке?

— С кем?

— Со свидетелем.

— Погодите-ка… Что еще за свидетель? Русская девчонка, я права?.. Видимо, она недостаточно хорошо владеет английским.

— Достаточно. Вы сами знаете. Что это был за разговор?

— Ну хорошо. Речь шла об… одном старом архиве. Когда-то он принадлежал другу моего покойного мужа…

— Того самого, из гуманитарной миссии?

— Да. Но к Судану это не имеет никакого отношения. Скорее к Исмаэлю, это архив его отца. Настоящего отца. Исмаэль — приемный сын Даша, надеюсь, вы в курсе?

— Наслышан.

— Архив достался ей вместе с Исмаэлем, для европейца он не представляет никакой ценности. Но друзья моего покойного мужа… которые также являются и друзьями отца мальчика, крайне в нем заинтересованы.

— Что это за архив?

— Новым Уотергейтом он не стал бы, уверяю вас. Так, локальные африканские страсти, никому за пределами континента не интересные.

— Значит, вы имеете представление о его содержании?

— Весьма приблизительное. Говорю же вам, дело не стоит выеденного яйца.

— И ваша подруга согласилась передать вам этот архив?

— Это я согласилась передать ей запоздалую просьбу из Африки… Не более того. Ей даже были готовы заплатить.

— Так она была согласна расстаться с бумажками — за плату или безвозмездно?

— Я только озвучила просьбу, а договориться мы не успели. То же самое я скажу и на очной ставке. И пусть ваш свидетель, если он честный человек, попытается это опровергнуть.

— Архив находится здесь, в доме?

— Я не знаю. Знаю только, что до самого последнего времени он был у нее. Будете устраивать очную ставку?

— Успеется. Вы или ваш нынешний муж были знакомы с кем-то из гостей прежде?

— Мой муж — и есть я…

— Я учту это на будущее. Так что с гостями?

— Скажем, о некоторых я была наслышана… Я имею в виду Тео и Яна. Кажется, несколько лет назад Даша вскользь упоминала того русского парня, который появился здесь вчера ненадолго и странным образом исчез…

— Вы имеете в виду босса нашей русской?

— Да, хотя… Может быть, это был совсем другой русский. Или не русский. Разбираться в мужчинах Даша — занятие бесперспективное.

— Так их было много?

— Так они были удручающе однообразны в своей любви к ней. Впрочем, об этом вам лучше спросить у вашего друга. Яна.

— Обязательно, но пока что я беседую с вами. Хотите сказать, что никто из собравшихся не знал друг друга прежде, хотя с самой хозяйкой все были знакомы не один год?

— Это может показаться странным…

— Более чем…

— Но такова была Даша. Она слишком стремительно жила, слишком стремительно вступала в отношения и так же быстро их завершала. И никто из ее любовников никогда друг с другом не пересекался. Им оставалось только сидеть в клетках своих воспоминаний о ней… И даже если эти клетки стояли рядом — разглядеть, что происходит в соседней, не представлялось возможным.

— Это почему же?

— Все дело в темноте. Подлинная жизнь Даша всегда была окутана мраком неизвестности. Ну или туманом. Это как вам будет угодно.

— Книга, которую вы собрались написать, — художественная?

— Нет. С некоторой натяжкой ее можно отнести к специальной литературе.

— Я бы посоветовал вам писать романы. С вашей-то тягой к цветистым оборотам речи.

— Вы позволите мне не воспользоваться советом?

— А вы позволите мне не поверить тому, что вы здесь наплели относительно покойной и ее мужчин? По вашим словам выходит, что никто не мог перед ней устоять.

— А вы спросите у вашего друга.

— Так и сделаю… А теперь скажите мне вот что: если она взяла за принцип никого и ни с кем не знакомить… Как объяснить вчерашний аншлаг? С чего бы ей было отступать от своих принципов?

— Для меня это такая же загадка, как и для вас.

— И вы даже не попытались найти ответ на нее?