Книга Чудовище Карнохельма, страница 90 – Марина Суржевская

Вперед выдвинулась охрана. Мужчины растерянно переглядывались, безотчетно прижимая руки к кобурам на боках.

— Я — Рагнвальд из Карнохельма. Энни моя лирин. Моя… невеста. И я пришел забрать ее.

— Но… разве госпожа Вилсон отправлялась не к Гудрету из Варисфольда?

— Мне плевать, к кому она отправлялась. Она — моя. Я забираю ее в Карнохельм.

Я мысленно застонала, с трудом переведя дыхание. Да уж, Рагнвальд не знаком с искусством дипломатии.

Варвар сделал ко мне шаг, но дорогу ему преградили вооружённая охрана. Похоже, мужчины нервничали.

— Оставайтесь на месте, — проговорил их начальник. — Повторите ваше имя и фамилию!

— Вы плохо расслышали? — звонкий женский голос заставил Андерса изумленно вскинуться.

Из-за спины Рагнвальда выступила девушка. Я уставилась на нее во все глаза. Тонкая фигурка в зеленом платье, ярко-красные волосы и сизые стекла очков, скрывающие глаза. Шею обнимал шарф, но я знала, что увидела бы под ним.

Дева обвела взглядом онемевший зал.

— Меня зовут Оливия Орвей. Я представитель первой исследовательской экспедиции на фьорды. Исследователь-антрополог и ныне действующая глава фонда переселения. И я вынуждена вмешаться, потому что на этом заседании права переселенки бессовестно нарушаются! Энни Вилсон имеет право вернуться на фьорды!

— Но этот… человек — не ее жених!

— Еще как ее, — угрожающе прорычал Рагнвальд.

Оливия Орвей коснулась его руки, и зарычать захотелось мне.

— Это мой жених! Я подтверждаю! — крикнула я, перекрывая начавшийся гвалт. И снова поймала тягучий взгляд Рагнвальда.

Заседатели и судьи вскакивали, тянули шеи, таращась на гостей. Обвинитель и командор Грей обменялись взглядами. И меня охватило дурное предчувствие.

— Госпожа Орвей, — медовым голосом начал лысый. — Как хорошо, что вы нас навестили. У Конфедерации накопились вопросы и к вам, и к вашему фонду…

— Вы сможете их задать позже, — отрезала красноволосая дева. — Изложите список претензий в письменном виде, я обязательно с ними ознакомлюсь. Если вы забыли, то уже несколько лет я являюсь представителем другой страны, господин Литверк! Так что соблюдайте протокол. А сейчас мы забираем Энни Вилсон. Она тоже принадлежит фьордам. Энни, прошу вас.

Я торопливо вышла из-за своей тумбы и сделала несколько шагов. Рагнвальд смотрел на меня и, кажется, не дышал. Я тоже… я шла к нему. К нему! Живому, дышащему, злому хёггу!

Счастье-то какое!

Поравнялась с Оливией и улыбнулась ей благодарно.

— Стоять! — гневный окрик командора заставил охрану снова вздрогнуть. — Госпожа Вилсон никуда не пойдет! А вы, Оливия, обвиняетесь в превышении полномочий и жестокости по отношении к переселенкам!

— Да вы сошли с ума, господин Грей! — прошипела красноволосая. — Чего вы добиваетесь?

Андерс Эриксон незаметно встал рядом с Оливией, что-то шепнул. Дева мотнула головой. Дымчатые душки очков блестели, скрывая радужки девушки. Люди смотрели на нее с жадным интересом.

— Стоять! — повторил командор. — Никто не покинет этот зал без моего разрешения!

— И кто здесь превышает свои полномочия? Вы не имеете права нас задерживать. Мы жители фьордов, а не Конфедерации.

— Кажется, это пора прекращать, — прищурился командор. И кивнул своим людям. — Взять их! Под арест всех троих. До моих личных распоряжений.

— Командор, что вы творите? Вы не можете арестовать их! — нахмурился Эриксон.

Даже лысый обвинитель выглядел растерянным.

Я осмотрела зал. Почему здесь так много людей в серой форме? Почему?

Ответ заставил похолодеть. Понимание обрушилось лавиной. Это ведь… спектакль. Командор Этан Грей все спланировал. И подготовился. Но чего он добивается?

Я перевела взгляд на Рагнвальда. От меня его закрывал ряд военных. И по изморози на полу я поняла, что ильх недолго станет мириться с этим.

Лысый обвинитель что-то торопливо говорил командору. Тот скривился недовольно, но кивнул.

— Госпожа Орвей, господин Эриксон, можете покинуть зал заседаний. А вот госпожа Вилсон арестована.

Меня схватили за руку.

Оливия побледнела, Эриксон сжал ее плечо, словно пытался удержать.

Но я видела лишь Рагнвальда. Он тоже смотрел на руку неизвестного мужчины, который пытался меня куда-то тащить.

— Рагнвальд! — Оливия резко повернулась к нему. — Рагнвальд, успокойся!

В зале заседаний стало холодно. Воздух вырывался из ртов струйками пара. Люди испуганно пятились. Я увидела взгляд красноволосой девы. И ее губы шепнули: «Провокация».

Провокация. Вот что устроил командор Грей. И целью была не я, ведь я — лишь пешка в этой игре. Целью командора была глава фонда переселения.

— Рагнвальд, все хорошо! Слышишь? Все хорошо! — это уже Андерс Эриксон, но вряд ли Рагнвальд его слышал.

Я повернулась к Оливии.

— Вы должны уйти, — чуть слышно шепнула я. — Немедленно! Это все спланированно! Командор хотел выманить вас. А вы слишком важны… важны для фьордов! Если командор поймет, кто вы… Уходите, Оливия. Скорее!

— Но как же вы?

Я отмахнулась от вопроса. Чутье уже вопило, что надо бежать. И прежде всего — красноволосой деве.

Оливия наклонила голову, очки сползли, и я увидела ее глаза. Кроваво-красные. Глаза великой Оливии-хёгг. Глаза огненного дракона.

Оливия была единственным человеком, способным разбудить и усыпить вулкан Горлохум.

Сейчас в ее глазах плескалось отчаяние.

— Уходите! Ну же!

Оливия сделала шаг к выходу.

А Рагнвальд — шаг ко мне, словно не видя заслон из военных. Его губы побелели, а из-под ног уже расползался иней. Кто-то из зрителей это заметил и закричал.

Я смотрела лишь в глаза ильха, пытаясь сдержать его ярость. Рагнвальд тяжело дышал, он напоминал ледяную статую. Андерс Эриксон что-то тихо говорил рядом. Рагнвальд медленно кивнул, соглашаясь.

Вот только это не устраивало командора.

— Поместите Энни Вилсон в камеру, немедленно! — выкрикнул Грей. Он стремительно приблизился, оттолкнув растерянного охранника, сдернул с его ремня железные браслеты и защелкнул на моих запястьях.

Я изумленно ахнула, а командор грубо меня дернул, практически толкнул. И я свалилась на пол, потеряв равновесие.

— Встать! — командор потянул меня за скованные руки.

Я вскочила, ощущая весь ужас происходящего, понимая неотвратимость беды и не в силах ее остановить. Этан Грей посмотрел мне в глаза.

— Ильхи слишком сильно привязаны к своим девам, — презрительно сказал он. Усмехнулся и ударил меня по щеке.