Онлайн книга «Коронованный рыцарь»
|
Ребенок очень любил горбуна, а особенно его сестру, молоденькую девушку, в противоположность своему брату, стройную, высокую, с толстой русой косой, голубыми лучистыми глазами и с лицом снежной белизны, оттененным нежным румянцем. Она кормила его такими вкусными лепешками из черной муки. Время шло. Чувство пустоты, которое обыкновенно ощущают в доме после покойника, несколько притупилось. Жизнь вошла в свою обычную колею. Прошло менее года, когда наступил новый роковой день для графа Казимира. — Зарезали, батюшки, зарезали! — снова отдаются в ушах графа Свенторжецкого крики в доме его отца. Бессознательные слова ребенка исполнились. Отец умер, как и мама. Суматоха в доме, впрочем, была больше. Наехало много, много чужих людей. Отца похоронили в той же ограде церкви. Ребенка поразило то, что со дня его смерти, он не видал ни Пахомыча, ни горбуна с сестрой. Его и сестру Анюту увезли в Москву, к Архаровым. Вот и все воспоминания раннего детства, которые сохранились в уме графа Казимира. Совершенно сознательною жизнью он зажил в Москве. Эти-то годы и представлялись ему самыми счастливыми. Как он искренно пожалел теперь, что не остался там в неизвестности, без имени. Обеспеченный материально, он бы мог выбрать себе по душе девушку, создать себе домашний очаг и спокойно жить, занявшись торговлей и заработав себе сам честное имя. Это последнее имя было бы, конечно, не в пример почетнее имени графа Свенторжецкого. Оно не было бы купленно, а следовательно его нельзя бы было и продать. Жизнь за границей, затем в Москве, уже самозванцем, проносится перед ним каким-то тяжелым кошмаром. Он гонит от себя эти воспоминания и возвращается к не менее тяжелому настоящему. «Что делать? Что делать?» — восстает в уме его вопрос. Снова на минуту у него является решение отказаться от предстоящей сделки, не ходить ни к Кутайсову, ни к Груберу, начать работать, служить и честным трудом зарабатывать себе хлеб. «Где и как, с этим тяжелым бременем графского титула на плечах?» — разочаровывал его какой-то внутренний голос. Он вспомнил о своем почти пустом бумажнике. Озноб пробежал по всему его телу. Образ Зинаиды Похвисневой восстал в его воображении, ее красота, с выражением невинности и святости, еще в Москве произвела на него впечатление, как на человека, пресытившегося жизнью и женщинами. Земная любовь неземного существа, совмещение несовместимого — в этом есть особое наслаждение. Он ничего поэтому не имел против своего брака с фрейлиной Похвисневой, но он понимал, что для того, чтобы этот брак осуществился, есть люди, желающие сделать все, чтобы обеспечить, как материальное, так общественное положение его, как жениха. Они, конечно, поставят и условия… — Что же если и поставят?.. Их можно и не исполнить… Необходимо только влюбить в себя невесту. Она сама захочет остаться верной женой и устроители ее судьбы останутся не при чем. Граф вспомнил прочитанный им когда-то нравственный французский роман, где тоже таким образом разрушились сластолюбивые мечты старого маркиза, устроившего брак сироты, находившейся у него под опекой… Эта мысль понравилась графу Казимиру. Он решился работать именно в этом направлении и одурачить и Кутайсова, и Грубера. Он даже улыбнулся в предвкушении успеха. Вдруг перед ним восстал образ девушки, надежда на любовь которой при браке его с Похвисневой будет потеряна навсегда. Эта девушка, между тем, с первых же дней знакомства с нею произвела на него неотразимое впечатление. Ее выдающаяся красота составляла только часть той силы, которою притягивала его к себе. За обладание этой девушкой он, не колеблясь, отдал бы свою жизнь и не задумался бы отказаться от предстоящей ему карьеры. Эта девушка была Ирена Родзевич. Но на нее, увы, он не произвел ни малейшего впечатления. В их встрече олицетворилась пословица: «Нашла коса на камень». Привычкнув смотреть на женщин с видом победителя, он перед Иреной Станиславовной должен был сразу признать себя побежденным. Она обдала его такой высокомерной холодностью, что он потерялся и, таким образом, погубил надежду на какой-либо успех. Он стал даже избегать ее, так как она напоминала ему минуты его слабости и унижения. Ее образ, между тем, запечатлелся в его сердце и влек его к себе, как всегда влечет то, чего нельзя достигнуть. Искра надежды, впрочем, до сих пор жила в его сердце. Теперь, сделавшись женихом Похвисневой, он должен потушить ее навсегда. Не в его положении менять верное на гадательное. Граф Казимир вспомнил о своем тощем бумажнике. Он решился. Был уже поздний час ночи, когда он перебрался в спальню, лег в постель и заснул. На другой день граф встал рано и в хорошем расположении духа. Казалось, что с утренними лучами солнца, рассеялись его мрачные вечерние думы. Занявшись внимательно своим туалетом и приказав привести себе извозчика, граф поехал в Зимний дворец. Иван Павлович Кутайсов был уже там. Он принял его в маленькой приемной, более чем любезно. — Я так много слышал о вас, граф, — сказал Иван Павлович, — что очень рад с вами познакомиться… Как это случилось, что мы до сих пор с вами нигде не встречались? — Я, ваше сиятельство, еще так недавно в Петербурге и не успел сделать знакомств, — ответил граф. — Грешно, грешно, граф; такой красавец и живет затворником… Положим, это на руку нашим мужьям… Наши дамы все сойдут от вас с ума… Я знаю еще другого такого — граф Литта, но тот попал в единоличную собственность и дамы наши поставили над ним крест… Да что дамы, барышни тоже не устоят… — Я совершенно смущен вашей любезностью, ваше сиятельство… — отвечал на самом деле сконфузившийся от неожиданного потока комплиментов граф Казимир. — Не конфузьтесь, чай, сами лучше меня знаете, что я говорю правду… Но это в сторону, я слышал, что вы не прочь получить какое-нибудь, конечно, соответствующее вашему рождению, назначение… — Самую жизнь готов отдать в распоряжение его величества… — Это хорошо, я на днях уведомлю вас о дне, когда вы можете представиться государю… — С благоговением буду ожидать этого часа. — Вы бывали, конечно, за границей? — Я объездил всю Европу и много лет провел в Риме… — Вот это и хорошо… Мы устроим ваше назначение в распоряжение князя Куракина… Вы ему будете полезны в сношениях с Ватиканом по делам ордена мальтийских рыцарей… Содержанием вы останетесь довольны… — Не знаю, как благодарить вас, ваше сиятельство… — Вы знакомы с делами ордена и с отношением к нему его святейшества папы? |