Онлайн книга «Кровавая гостиница»
|
Дениза взяла руку брата и детскую ручку Флоранс и, соединив их, отошла, чтобы не мешать излиянию сердец, а может, потому, что вид этой радости пробуждал в ней воспоминания о ее собственном безвозвратно потерянном счастье. Влюбленные не говорили друг другу ни слова, а просто смотрели друг на друга и улыбались. В этих красноречивых улыбках и взглядах заключалось куда больше признаний и обещаний, чем в словах. Вдруг на лестнице раздался голос Жервезы: – Мадемуазель, мельник Обри привел лошадь гражданина поручика. Филипп немедленно встал. – Когда же свадьба? — спросил он тихонько. Внезапная мысль омрачила лицо офицера, и он прибавил вполголоса: – Но, может быть, будут препятствия… Дениза подошла к нему и прошептала: – Препятствий не будет, езжай спокойно, Филипп, я сделаю все что нужно, чтобы получить согласие семейства Флоранс. – Прекрасно! — воскликнул поручик. — Я делаю тебя чрезвычайным и уполномоченным послом при дворе моей будущей тещи и ее августейшей семьи. Веди же дела беспощадно, черт возьми! Как мой генерал Бонапарт вел их с послами его величества австрийского короля. Я очень спешу записаться в полк женатых людей! Филипп приложил руку под козырек и попрощался с Флоранс: – До свидания, полковница! Обнимая сестру, поручик проговорил: – Тебя я благодарю от всей души и целую в обе щечки. А ты — хитрая штучка: поняла мое сердце, когда я еще только прислушивался к его незнакомому лепету! Злая ты — доказала мне, что я человек, в то время как я считал себя только солдатом! И, указав на кровать, он прибавил: – Прежде всего советую тебе… — Тут он остановился, заметив изумление Флоранс, проследившей за его жестом, и обратился уже к ней: — Сестренка расскажет вам обо всем, моя нечаянная милая женушка! Тот, кто спит за этой занавеской, держит в своих ручонках мое повышение… Очень возможно, что наш первенец будет сыном капитана! Филипп снова подошел к Флоранс. Держась за руки, они обменивались какими-то словами, которые, кроме как для них самих, не имели никакого значения, когда снизу снова раздался тоненький голосок Жервезы: – Гражданин поручик, лошадь бьет копытом… Офицер немедленно бросился к лестнице, крикнув на ходу: – До свидания, мои милые! Девушки следили из окна за отъездом молодого влюбленного. Послав им воздушный поцелуй, он пришпорил коня и исчез за поворотом. Подруги остались одни. Флоранс кинулась обнимать Денизу, пересыпая нежными поцелуями тысячу раз повторенные восклицания: – Сестра! Моя добрая сестра! Дорогая сестра! – Так ты его любишь? — спросила Дениза так, будто была матерью избалованной ласками дочери. Девочка потрясла головой: – Не брани меня, милая… Знала ли я еще вчера свое сердце? На лице кружевницы появилась печаль: она лучше, чем кто-либо, знала, как быстро любовь овладевает девственно-чистым сердцем. В следующую минуту в комнате послышался слабый стон. – Что это такое? — спросила Флоранс. – Это наш новый жилец, — ответила Дениза, направляясь к кровати. Занавески зашевелились, и девушка протянула руку, чтобы откинуть их, но Флоранс остановила подругу: – Ради самого Неба, скажи мне, кто этот новый жилец? – Ты сейчас сама все увидишь, — ответила хозяйка с улыбкой. Коротко она пересказала девушке то, что узнала от брата. Слушая эту историю, Флоранс с каждой минутой становилась все бледнее. Она стояла не шевелясь, не смея ни взглянуть, ни вымолвить хоть слово. Только когда Дениза сказала о пользе, которую правосудие хочет извлечь из показаний неизвестного мальчика, рыдание вырвалось из груди девушки… – Что с тобой? — спросила дочь сторожа, изумленная и испуганная такой реакцией на свои слова. С постели донесся стон. Откинув вновь заколыхавшуюся занавеску, Дениза испустила крик удивления, на который Флоранс отозвалась глубоким болезненным вздохом. Ребенок наполовину приподнялся и, вытянув шею, будто бы прислушивался к знакомым звукам. Упираясь руками о край широкой кровати, он нагнулся вперед, и его глазки принялись тревожно блуждать вокруг, пока, наконец, не остановились на бледном личике юной девушки. Щеки больного зарделись, словно в лихорадке, и губы затряслись. Казалось, слова готовы были вырваться из сдавленной груди, но спазм сковал горло ребенка, и головка его опять опустилась на подушки. Флоранс Арну отшатнулась от кровати, как от страшного видения. Дениза взяла ее за руку и воскликнула: – Господь милосердный! Он словно узнал тебя, милая! Посмотрев на бледную перепуганную девушку, кружевница прибавила: – Ты тоже знаешь его! Быстро вернувшись к действительности, Флоранс ответила: – Знаю? Я? Ты ошибаешься! Сестра поручика продолжала настаивать на своем: – Нет, не ошибаюсь… Впечатление, которое ты произвела на ребенка своим видом и голосом… То, что ты ощутила сама… Девушка с болезненной улыбкой произнесла: – Моя бедная Дениза, ты помешалась… – Помешалась! Возможно, но есть от чего, а безумцы порой бывают прозорливы… Крепко схватив Флоранс за руку, Дениза сухо проговорила: – Этот ребенок толкует о какой-то женщине, спасшей его в ту зловещую ночь, когда было совершено ужасное преступление, одно воспоминание о котором возбуждает в нем ужас… Флоранс прошептала: – Эта женщина не я, клянусь тебе! Я не понимаю… – Не понимаешь, что мы с братом ищем убийц моего Гастона? Не понимаешь, что я овдовела? Не понимаешь, что у меня убили мужа, украли сына и что я должна отомстить за одного и отыскать другого? Дениза, казалось, позабыла, что ее Жорж находится во власти Жозефа Арну, как он сам заявлял, и в гневе трясла несчастную девушку. – Успокойся, ради самого Неба! Мне больно! — умоляла Флоранс. – А мне еще больнее! — воскликнула кружевница. — У меня разбито сердце! Дениза выпустила руку подруги и, закрыв лицо руками, разразилась рыданиями. Флоранс обняла страдающую девушку, и их слезы смешались. – Если бы Господь только потребовал моей крови, чтобы вернуть тебе то, что ты потеряла… — прошептала младшая. Ребенок, послуживший причиной этой мучительной сцены, казалось, ничего не слышал и опять погрузился в свою загадочную бесчувственность. Дочь сторожа говорила сквозь слезы: – Если ты хочешь быть женой Филиппа, если хочешь, чтобы я называла тебя сестрой, признайся мне во всем, пусть даже правда будет еще горше сомнений, которые меня терзают! |