Книга Ящик Пандоры , страница 31 – Бернард Вербер

Учитель истории внимательно смотрит на собеседницу, по сторонам, потом спрашивает:

– Зачем мне вам помогать?

– В знак благодарности, не я ли помогла вам попасть в ваши прежние жизни?

– А если я скажу, что не верю вам? Что вы просто мной манипулировали?

– Зачем бы я тогда просила вас делать то же самое со мной? Я не мазохистка.

Он раздумывает.

– Скажите честно, вы умеете манипулировать подсознанием?

– Да.

– Вы манипулировали мной?

– Практически нет.

– Это все равно что сознаться!

– Нет. Это в моих силах, но в вашем случае, поверьте, никакой манипуляции не было. Все было всерьез.

– Хорошо, покажите мне свое умение манипулировать чужим подсознанием.

Она не скрывает удивления:

– Не пойму, о чем вы, собственно, просите.

– Покажите фокус, чтобы я оценил разницу между тем, что я вижу, и простой ментальной манипуляцией.

– Если я правильно вас понимаю, вы хотите, чтобы я вами поманипулировала, и это станет доказательством, что я вами не манипулирую? Так?

– Хочу увидеть, как вы жульничаете, чтобы сравнить и убедиться, что жульничества не было.

Она пожимает плечами и роется в сумочке.

– Хорошо, раз вы просите, я покажу вам фокус, которому меня научил отец. Он продемонстрирует, как можно легко и быстро повлиять на подсознание. Вы этого хотите?

Она достает колоду карт и поднимает ее на высоту лица.

– Я буду быстро тасовать карты. Выберете одну и не называйте ее мне.

Держа колоду правой рукой, она большим пальцем левой стремительно перетасовывает ее всю на глазах у Рене. На это уходит каких-то три секунды.

– Ну, выбрали карту?

– Да.

Она закрывает глаза.

– Ничего не говорите, я сама угадаю, какая это карта.

Понаблюдав за ним, она произносит:

– Это карта красной масти.

– Один шанс из двух. Ну, красная.

– Масть связана с чувствами. Черви.

– Один шанс из четырех. Ну, черви.

– Это не число.

– Недурно.

Не может быть, неужели угадает?

– Вижу женщину в короне. Дама червей.

С ума сойти.

– Она самая. Как вы это делаете?

– Обыкновенный фокус.

– Объясните.

– Если я расскажу, вы согласитесь устроить мне сеанс регрессии в мои прежние жизни?

Он допивает коктейль, оказавшийся вполне приличным, и ставит стакан на стол.

– Да, соглашусь.

– Я залезла к вам в голову и вписала вам в мозги именно эту карту. Вы думали, что выбираете, но на самом деле никакого выбора я вам не оставила. Иллюзионисты называют это «навязанным выбором».

– Как вы можете заставить меня выбрать конкретную карту, перетасовав у меня под носом за несколько секунд все пятьдесят две штуки?

– Принцип сохранения на сетчатке, на нем основан кинематограф. Человек воспринимает не более двадцати четырех кадров в секунду. Двадцать пятый кадр видит наше подсознание, но не сознание. В моей колоде из пятидесяти двух карт было целых три червовых дамы. Я показала вам мультфильм. Вы трижды видели один и тот же кадр, даму червей, и он запечатлелся на вашей сетчатке. Ваше подсознание думало, что делает свободный выбор, но на самом деле я сделала выбор за вас, еще до трюка.

Рене проверяет колоду, в ней и вправду три червовые дамы.

– Вижу, вы это можете. В ваших силах сделать так, чтобы я подумал о карте, воображая, будто я сам делаю выбор.

– Поймите, я показала вам этот фокус, только чтобы доказать, что умею жульничать; на самом деле тогда я не жульничала.

Он все еще в сомнении, поэтому она подыскивает убедительный довод.

– Вам удался самостоятельный сеанс регрессивного самогипноза. Никто не вкладывал вам в голову эти образы, все они пришли к вам изнутри.

– Вдруг это вы меня обработали, чтобы я сам на себя повлиял?

Она пожимает плечами:

– Сознаюсь, показывая вам этот фокус, я рисковала, но только с целью доказать, что я не мошенница. Я умею мошенничать, но не пользуюсь этим. Клянусь, с вами все было по-настоящему! Послушайте, я верю в вашего атланта, Рене! Не верила бы – не сидела бы здесь.

Напор музыки нарастает, и в сознании Рене пульсируют, соприкасаясь, несколько ощущений: тяга к красивой женщине, чувство вины за убийство скинхеда, страх тюрьмы, восхищение, вызванное открытием Геба, усталость от жизни лицейского учителя, желание вернуться в Атлантиду.

– Когда вы хотите устроить этот сеанс регрессии?

На ее лице расцветает радостная улыбка.

– Завтра в шесть вечера, у меня. Устраивает? Улица Орфевр, 7. Код 1936, запомнить легко – в этот год ввели оплачиваемые отпуска. Третий этаж, правая дверь. Вы не представляете, как мне не терпится разделить с вами этот опыт! Преодолеть стену сознания и погрузиться в свои глубочайшие воспоминания – это самое восхитительное, что я только могу вообразить.

Не давая ему передумать, она вскакивает, хватает жакет и выбегает из «Последнего бара перед концом света».

У Рене престранное ощущение.

Если я помогу ей открыть дверь в ее прежние жизни, то не найдет ли и она преступницу, которую тоже охватит желание убивать?

Забавная перспектива.

В таком случае мы станем сообщниками… Я буду чувствовать себя не таким одиноким.

34.

Вот настенные часы и показывают магическое время – 23:23. Это момент опустить занавес в этом мире и податься в другой.

Десять ступеней своей внутренней лестницы теперь знакомы ему не хуже ступенек в собственном доме.

Дверь подсознания уже приоткрыта. При виде коридора со 111 дверями он приободряется. Велик соблазн из чистого любопытства заглянуть в любую наугад. Но он знает, что есть опасность угодить в травмирующую жизнь, а это ему совершенно ни к чему, раз он уже обнаружил самую свою приятную и при этом самую загадочную жизнь. Что может быть привлекательнее, чем посещение Атлантиды?

Рене выходит на кокосовый пляж. Погода более-менее, правда, не видно ни души. Его встречают одни дельфины, с писком высовывающиеся из воды.

Где Геб? Неужели так обижен его дерзкими словами о том, что древняя цивилизация предана забвению?

Придет или нет?

Ему кажется, что ожидание затягивается на добрый час. Отчаявшись, он бредет к стоящей на песке двери. Он уже кладет руку на ручку, когда его окликает голос: