Онлайн книга «Вкус крови»
|
Но тут такие дела… По моей оперативке задержан путевой обходчик. – Ну и что? – Я хотел узнать твое мнение. Как ты думаешь, маньяк может быть, так сказать, многостаночником? То есть убивать не только женщин, но и мальчиков? Или у него строго очерченный круг интересов? Санька на другом конце провода хмыкнул. – Красиво говоришь. «Круг интересов», «многостаночники». Уважаешь? – Я бы не сказал… – Ладно, отвечаю по существу вопроса. Все бывает на белом свете. Одни убивают только женщин, Другие – только женщин в красном, третьи – только по красным дням календаря или мальчиков в белых носках. А есть и менее разборчивые: и мальчиков, и; женщин в красном… – Тебетакиеслучаиизвестны? уточнил;Самарин. – Да, – ответил Попов, – может быть, это не такие громкие случаи, как те, что вчера показывали, но они бывали. – Спасибо за информацию. – Пожалуйста, всегда к вашим услугам! Входя в отделение милиции Ладожского вокзала, где со вчерашнего дня находился задержанный Гринько, Самарин с облегчением вспомнил, что сегодня воскресенье, а значит, Тани не будет. «И что это я? Ведь хорошая симпатичная девушка… Права, наверно, Агнесса, я безнадежен». Самарин сел за стол, вынул бумагу. Вообще-то оснований для задержания Гринько было немного, если не сказать – не было вовсе. Собственно, Дмитрий и не имел в виду, что Гринько нужно немедленно задержать. Он черным по белому написал: «Установить внешнее наблюдение». Но его взяли. Кстати, на подходе к товарному двору. Что он там делал? «А может быть, Гринько имеет отношение к хищениям из товарняков? Это объясняет и его частые наезды в Питер, и поджог. Огонь, как известно, лучшее средство замести следы – и не только убийства». Дверь открылась, и в кабинет ввели Гринько. – Здравствуйте, Николай Степанович. – Самарин встретился взглядом с путевым обходчиком. После ночи, проведенной в камере, тот выглядел осунувшимся, но глаза смотрели колко. – Я хочу знать, на каком основании меня задержали, – вместо приветствия сказал он. – Что вы делали на подходах к товарному двору? – Это мое дело, – отозвался Гринько. – В последнее время там участились кражи, – спокойно продолжал Самарин, – и подозрительные лица задерживаются. – Значит, вы подозреваете меня в краже из вагонов. – Губы Гринько скривились в презрительной усмешке. – Согласитесь, Николай Степанович, ваше поведение не вполне понятно. Дело о поджоге еще не завершено… – Ну да, я хотел там что-то уничтожить, – снова скривился путевой обходчик, – поджег собственный дом. Я вообще темная личность. Что-то хотел скрыть – то ли труп, то ли краденое. Или и то и другое. Правильно я выражаюсь? Что-то в его словах царапнуло Самарина. Что именно? – Обвинение вам пока не предъявлено. Вы слышали о том, что сейчас на всех железных дорогах усилено патрулирование, есть приказ задерживать подозрительных? Вы все-таки железнодорожник, мы с вами коллеги, можно сказать. – Что-то слышал… – И знаете, с чем это связано? – Представляю. – Тогда ответьте, пожалуйста, на вопрос, что вы делали в ночь с двадцать второго на двадцать третье октября? Незадолго до того, как сгорел ваш дом? – В ночь с двадцать второго на двадцать третье… – задумчиво сказал Гринько, – я был дома. Подтвердить это никто не сможет, потому что я был один. Собака, к сожалению, не свидетель. Нет у меня алиби, – он усмехнулся, – так что можете меня подозревать и дальше. – Относительно поджога что-нибудь хотите добавить? – Пожара. – Николай Степанович, не проходит ваша версия о пожаре. Канистру опознал ваш сосед Коржавин. В канистре – следы бензина. Факт поджога установлен инспекторами пожарной комиссии. – Мне добавить нечего, – глухо сказал Гринько. – Тогда и у меня больше нет вопросов. Мне придется вас задержать еще на двое суток. Если не смогу представить вам обвинение, будете свободны. Гринько молчал, опустив голову. – У Вас есть знакомые в городе? Обходчик отрицательно покачал головой. – Понятно. Идите. Гринько увели, и теперь Самарин смог спокойно подумать. Нечто в словах Гринько заставило его насторожиться. Что именно? Он иронизировал насчет поджога, мол, считайте как хотите. Там еще была фраза: «Темная личность. Что-то хотел скрыть – то ли труп, то ли краденое. Или и то и другое»… Ну конечно! Это же его собственные, самаринские, слова. И сказал он их Анатолию Жеброву – тогда, в детской комнате. И теперь Гринько повторил их практически слово в слово. Случайное совпадение? В такие случайности Дмитрий не верил. Вывод напрашивался один: эти слова передал Гринько сам Жебров! Значит, существует прямая связь между путевым обходчиком и инспектором по делам несовершеннолетних. И эта связь – дети. Не убийства, а элементарная торговля: негритенок отдан Завену, а Шебалин – обходчику Гринько. И в обоих местах детям, видно, пришлось несладко. Сбежал Митя, теперь исчез Морис. Интересно, что Жебров делает с ними, когда ему удается поймать их снова? Наказывает? Отсылает по прежнему адресу? Или пристраивает в новое место? И как эти люди расплачиваются с ним? Самарин вспомнил Веру. Может быть, ее все-таки удастся расспросить. Надо только узнать, куда ее поместили… Жаль, сегодня воскресенье. Не забыть завтра позвонить в приемник-распределитель или лучше послать туда Катю. Вот тебе и примерный отец семейства с высшим педагогическим образованием, пусть физкультурным! – Твоя тут телефон оборвала, – встретила Дмитрия сестра. Как бы в подтверждение ее слов телефон зазвонил снова. – Мне подойти или сам возьмешь трубку? – Сам, – пробормотал Самарин, на ходу составляя округлые фразы: «Понимаете, Таня, сегодня я очень занят и никак не смогу… Мне самому жаль…» Нет, про «жаль», пожалуй, не надо. Не стоит девушку обнадеживать. – Да? – сказал Дмитрий, снимая трубку на пятом звонке. – Попросите старшего следователя Самарина. Не она! В первую секунду Дмитрий испытал невероятное облегчение – это оказалась не Таня. А в следующую он забыл о ее существовании. Потому что на его «Самарин у телефона» он услышал: – Сегодня в пятнадцать двадцать на станции Школьная был задержан человек, приметы которого совпадают с оперативкой на убийцу из электрички. В настоящее время его транспортируют в Ладожское отделение. Вы ведете это дело? |