Онлайн книга «Черный список деда Мазая»
|
– Ты уломаешь Сойкина? – засомневался Ваня. – Мы с ним старые приятели, – пояснила я. – Апчхи! – Простудилась? Выпей что-нибудь, – заботливо посоветовал босс. – Непременно, – пообещала я и открыла окошко. Я-то здорова, просто в носу поселился запах духов Валентины, на редкость въедливый и стойкий. Мы поговорили с Ваней еще некоторое время, потом я аккуратно установила телефон в держатель. Спасибо, Макс! Если бы не предусмотрительность мужа, оплакивать бы мне сейчас свою СИМ-карту со всеми контактами, погибшую под каблуками Жеки. Год назад, когда я потеряла мобильный, Макс принес мне два новых аппарата и сказал: – Положи один в бардачок машины и не доставай до той поры, пока снова не посеешь сотовый. Я сделал тебе две симки: лишишься одной, а под рукой будет вторая, готовая к работе. – Не надо считать меня безголовой блондинкой, – рассердилась я, – любой человек может забыть сотовый неизвестно где. – Ну конечно, – кивнул Макс. – Тебе всего-то надо воткнуть в новый аппарат зарядку. Вот она, держи. Сразу в двух вариантах – для обычной розетки и для машины. Я положила руки на руль. Кстати, о телефоне. Надо завезти Ковалевой ее мобильный, заодно посмотрю, как она себя чувствует. Уже вечер, Жека небось вернулась с работы. Порядка ради я набрала несколько раз домашний номер подруги, но из трубки постоянно неслись короткие частые гудки. Миша большой любитель повисеть на проводе. Считается, что занимать телефонную линию часами – болезнь, присущая женскому полу, но Жека всегда говорит коротко, а вот Мишенька может обсуждать всякую ерунду годами. Я отлично знаю: во дворе дома, где живет Ковалева, припарковаться невозможно. Поэтому оставила свою «букашку» около расположенного неподалеку супермаркета и пошла пешком. Погода неожиданно решила порадовать москвичей. Ни жары, ни холода, ни дождя, ни ветра, ни духоты. По дороге мне попалась будка с мороженым. В ней продавалась любимая «Лакомка», я съела ее и перестала ощущать постоянный аромат кокоса и ванили, в голове прояснилось, жизнь снова стала прекрасной. В чудесном настроении я вошла во двор и замерла. На узком пятачке толпилось много народа. На газоне, безжалостно смяв чахлые московские цветы, громоздился фургон «Скорой помощи», почти впритык к нему – не очень новая темно-синяя иномарка, за задним стеклом которой висел плюшевый бегемот в полицейской форме. Я отлично знаю, кому принадлежит автомобиль. Не раз ездила в нем и подарила игрушку его владельцу на Новый год. Я сделала пару шагов, уперлась в ленту, натянутую поперек двора. – Гражданочка, дальше нельзя, – сурово сказал парень в фуражке, – если живете в этом подъезде, то подождите, пока с трупом разберутся. А лучше погуляйте, нечего тут смотреть. Зачем только люди из окон прыгают? Неужели не понимают, что их потом с земли соскребать придется? Я обвела глазами людей за лентой и крикнула: – Костин! Володя! [4] От толпы отделилась высокая фигура, быстро приблизилась и спросила: – Лампа?! Кто тебе сообщил? Мои ноги превратились в желе. – О чем? Вовка приподнял рукой ленту. – Пролезай. – Что случилось? – прошептала я, подныривая под ограждение. – Почему ты приехал на простое падение из окна? Костин внимательно посмотрел на меня. – Сначала скажи, по какой причине ты сама сюда заявилась? Я вынула из сумочки мобильный Ковалевой. – Приехала к Жеке, она сегодня забыла свой телефон в кафе. Можно мне пройти в подъезд? Я надену бахилы, ничего не трону, могу комбинезон у криминалистов взять и… Слова застряли в горле, я увидела эксперта Рому Казакова. Он шел к нам, помахивая прозрачным пакетом для улик, внутри которого виднелся браслет в виде змеи с двумя головами. – Красивая безделушка, – почему-то с неодобрением заметил Роман, – прочно на руке сидела, не свалилась. Привет, Лампа, у тебя ничего попить нету? В горле пересохло. – Это украшение Жеки, – выдавила я из себя. Казаков потряс полиэтиленовым мешочком. – О его содержимом говоришь? Что, знаешь эту цацку? Где видела? – Исчезни, – коротко приказал Вовка, – немедленно испарись! – Понял, – кивнул Рома и живо убежал. – Там Жека? – прошептала я, отлично зная, какой ответ услышу. – На асфальте? Костин притянул меня к себе. – Прости, да. – Точно она? Вдруг это ошибка? – я цеплялась за последнюю надежду. Украшения бывают одинаковыми, браслет не эксклюзив, может, кто-то купил такой же. Вовка начал гладить меня по голове. – Это Ковалева. Она покончила с собой, прыгнула из окна спальни сына. Несчастье случилось часа три тому назад. – Невозможно! – воскликнула я, вырываясь из объятий лучшего друга. – Либо вы перепутали время, либо место, откуда Жека совершила прыжок. Костин наклонился ко мне. – Почему? – Она обожает Севу, – пояснила я, – он уезжает на работу в свой клуб около девяти вечера. Значит, в момент самоубийства матери Всеволод находился дома. Жека никогда бы не подвергла любимого мальчика такому стрессу. Нет, нет, и еще раз нет. Хотя… – Что? – спросил Вовка. – Сева мог уехать раньше, – растерянно пробормотала я, – и все равно нет! Господи, я сошла с ума! Не понимаю, что говорю! Вовка! Там, на земле, не Жека! – Извини, – мрачно произнес Костин. – Ковалева скончалась. Я вцепилась в руку друга. – Она не могла совершить суицид! Да еще прыгнуть из комнаты сына! Тут что-то не так! Всеволоду сообщили о смерти мамы? Ему позвонили? У меня есть его номер, секундочку. Я включила телефон Жеки, увидела, как загрузилась заставка – снимок весело смеющегося Севы. Хотела нажать на кнопку и была остановлена Вовкой. – Не надо. Всеволода только что увезли! Я чуть не уронила трубку. – Что? Он стал свидетелем гибели матери? Нет, нет, нет! Ты плохо знаешь психологию Ковалевой. Это невозможно! Там не Жека! А! Знаю! К сыну пришла девушка, они с ней ну… того… самого, потом девица пошла в ванную. У Севы постоянно завязываются отношения со стриптизершами, танцовщицами, всякими невоспитанными особами. Нацепить халат и туфли матери любовника для такой… Костин схватил меня за плечи, встряхнул и сказал: – Лампа! На земле Евгения, в квартире обнаружили Севу, на его теле две раны. Сначала парня ударили ножом в грудь, затем перерезали ему горло. Всеволод остался жив, его отправили в клинику, но пообщаться с ним невозможно. А Михаил психологически недоступен. |