Онлайн книга «Одесский листок сообщает »
|
– Дак… Пива выпить зашедши. – А почему бежал? – Бесписьменный я. Пачпорт в волости не выправил. – Да? А по мне, так ты дезертир. Вокруг стало тихо. Кто-то подошел к Лыкову сзади и положил руку на плечо; рука была тяжелая. Он повернулся. Быкообразный детина дыхнул на питерца ароматами водки и табака. – Слышь, ты! Мы тебя тут раньше не видали. И век бы еще не видать. – Руку убери. Пока я ее не оторвал по самые коленки. – Чё? Шарлатан! Сыщик не стал сдерживаться. Надо было сразу показать, кто тут главный. Он двинул детине в переносицу так, что тот улетел за стойку. – Еще есть желающие познакомиться? Ась? Подходи, угощу. Желающих не нашлось. – То-то, рвань портовая, – рассмеялся Алексей Николаевич. – Слушай сюда. Я Лыков. – Фараон, что ли? – крикнул узкоплечий кудрявый парень с чирьем на щеке. – А по мне не скажешь? – Еще как похож! – заголосили со всех сторон. – Чтоб тебе адово дно пробить! – злобно выступил вперед недоросток с гнилыми зубами. Но его тут же угомонили свои: – Брысь, подметайло! Вишь, интересный разговор налаживается. – Кому любопытно, скажу, – подхватил сыщик. – Вчера пытались почистить ломбард. А мы их там уже ждали, хотели взять на гранте. Да не вышло – кассир предупредил о засаде, и ребята плейтовали. – Вот молодцы! – одобрило общество. – Слушайте, что дальше было. Кассир пошел к батьке за наградой – он-де спас халястру, надобно расплатиться. Тот и расплатился – финкой под ребро. – Это на шестой станции случилось? – спросил кудрявый. – Да. – Ну это нас не касается. – Я и не говорю, что касается. А хочу вот что предложить. Если кто даст наводку на этого батьку или на его халястру, тот получит лично от меня награду. Тысячу рублей из рук в руки. – Штуку зараз? – недоверчиво спросил рыжий оборванец с больными слезящимися глазами. – Да, тысячу. – А за что такая башмала? [56] Как поца зовут? – Степка Херсонский. В пивной повисла тишина. Затем парень с чирьем неодобрительно сказал: – Ты, Лыков, из нас зухтера [57] ищешь? Не в то место пришел. Степка вовсе не поц. Мы своих не выдаем. – Своих? – рассердился питерец. – Ты ему свой, что ли, Степке Балуце? Вон, посмотри на моего помощника. Его фамилия Азвестопуло. Одессит, как и вы. Степка у него мать с отцом убил, на Щелаковской улице. Головы беспомощным старикам кувалдой размозжил. И повизгивал при этом от удовольствия. Ну? – Чего «ну»? Жизнь такая, Лыков, – ответил кудрявый. – Ты меня не совести, у меня бога давно нет. – Жизнь всякая бывает, ты верно подметил. А стариков убивать никому не дозволено. Мы Степку поймаем и повесим. Желательно за ноги, чтобы долго подыхал. Но кто-то на этой твари может заработать. Пусть придет и скажет, что знает, без награды не останется. Я живу в гостинице «Лондонская». Тут из угла вывели под руки бугая, которому сыщик двинул в переносицу. Усадили на лавку, вытерли кровь и дали воды. Тот звякнул зубами об стакан и тихо выругался. – Что ж вы его так, вашебродие, – сочувственно сказал кто-то в толпе. – Ведь и покалечить недолго. Это же Вася Большой, тамада [58] амбалов с Практической гавани. Приличный человек, не какое-то сметье. – А чего он на полковника руку положил! – возмутился Азвестопуло. После этих слов люди вокруг Лыкова стали молча расходиться. – Ну я все сказал, – добавил им в спину Алексей Николаевич. – Кто хотел, тот услышал. Сыщики взяли дезертира и тоже вышли на улицу. Подкатила пролетка, оттуда вывалился огромный Гаврила Бойсябога. – Ваше высокоблагородие, как прошло? Я глядел, народец суетился, но крику себе не дозволял. – Да обошлось, только тамаде амбалов я габелку подправил. – Васе Большому? А за шо? – За хамство. – Гаванные обидятся, – расстроился городовой. – Вася не самый дурной человек, даже жалко. А все же пусть не хамят полиции! – Вот-вот. Дезертира доставили в Петропавловский участок. Там он сознался, что бежал из Сто шестьдесят пятого пехотного Луцкого полка. Парня отослали в управление Одесского уездного воинского начальника, и Лыков с Азвестопуло поехали на Преображенскую. По дороге Сергей спросил шефа: – Думаете, кто-нибудь прельстится? – Да, и знаю, кто именно. – Тот, со слезящимися глазами? – Он самый. – Не похож дядя на продувного. Такому и не скажут. – Даже мелкий злец может быть полезен. Подождем до утра. Питерцы проторчали в сыскном отделении до трех часов ночи, однако ничего полезного не высидели. Агенты, проверявшие другие заведения, вернулись ни с чем. Лыков не ошибся. Поутру он допивал в ресторане чай и заметил у веранды знакомую фигуру. Расплатившись, коллежский советник высунулся из парадного и поманил «мелкого злеца»: – Подойди. Тот подскочил, сдернул картуз. – Узнал что-нибудь? – Так точно. – Айда за мной. Они прошли в швейцарскую. Алексей Николаевич распорядился принести бутылку самого лучшего пива и закрыть дверь с той стороны. Швейцар знал, где служит постоялец, и выполнил все без возражений. Рыжий опростал бутылку и сказал: – Благодарствуйте, ваше высокоблагородие. Перейдем к делу? – Как тебя зовут? – Петр Полуэктович Персиянов. Все на букву «П». Лыков отодвинулся на вершок и сказал: – Виноват. В таком виде трудно распознать образованного человека. А я для вас Алексей Николаевич. Слушаю внимательно. – Вы давеча интересовались Балуцей и его людьми. И обещали тысячу рублей тому, кто вас на них выведет. Верно? – Все так. Только сведения должны быть достоверными и привести к аресту преступников. – А если вы их сами провороните? Извините мой вопрос, но так бывает. Более того, уже не раз случалось. С вами, Алексей Николаевич, и с вашим помощником Азвестопуло. – Ого. Вы и справки навести успели? – Когда речь идет о таких деньгах… Но все же ответьте на вопрос. |