Онлайн книга «На полпути к себе»
|
Листоухий стал ещё серьёзнее, хотя, казалось, дальше некуда. — Вы говорите... — Кружево было нарушено, как минимум, в трёх слоях, и больше всего пострадал, разумеется, внешний. Правда, требовалась всего лишь тщательная штопка, но следовало действовать аккуратно, во избежание появления избыточных цепочек. Всего нужно было поправить не более семи штук, верно? — На внешнем слое — семь, на внутренних — от трёх до пяти цепочек, — подхватил эльф. — Процесс занял некоторое время, но, смею надеяться, что входил в контакт с Кружевом даже реже, чем это предписывается... Ту он спохватился и сузил глаза, насторожeнно глядя на вашего покорного слугу. — Вы сведущи в строении Кружев, молодой человек? — Отчасти. — По крайней мере, Вы совершенно правильно предположили количество и глубину повреждений... Какой техникой диагностики Вы пользовались? — Своей собственной, доктор. Если она отличается от Вашей, то очень незначительно. — Возможно... — он задумчиво качнул головой. — Но, собственно, я пришёл затем, чтобы проверить Ваше самочувствие. — Я совершенно здоров! — Очень похоже... Впрочем, повязку всё равно надо сменить. Он подошёл ко мне и начал ловкими, уверенными движениями разматывать полосы ткани. На всё действо ушло не более полуминуты, по завершении которых... Глаза Кэла стали круглыми. Совершенно круглыми, и я даже испугался, что прежний разрез к ним больше не вернётся. Доктор остался безучастным: только склонил голову набок и вперил в меня слегка затуманенный взгляд. Я хихикнул: до того забавно выглядели листоухие. Хихикнул, но задумался о причине их, скажем так, потрясения. Освобождённая от повязки голова казалась легче, чем раньше, но это и понятно. А вот лицо... Не знаю, на что оно было похоже, но я не чувствовал ни малейшего неудобства: если на нём и были рубцы или язвы, то они совершенно не ощущались. А ещё спустя мгновение, потрогав пальцами щёку, я понял, что никаких язв и в помине не было. — Как тебе это удалось? — нарушил молчание Кэл. — Что именно? — Избавиться от... — От ран? — От клейма! Я зажмурился. Тряхнул головой. Снова открыл глаза. Эльфы с недоумением на лицах никуда не делись. Комната — тоже. Всё, как всегда, и всё... не так. Что там они сказали? У меня больше нет клейма на лице? Не верю... Кэл понял, какие сомнения меня обуревают, и потянул из набедренных ножен широкий кинжал. — Сам посмотри! Я и посмотрел. Посмотрел на полосу полированной стали. Зеркало клинка искажало пропорции и слегка меняло оттенки, но главные детали не упустило. Правая щека была девственно чиста. Вернув Кэлу кинжал, я сел на постель и задумался. Наверное, призраки мыслей, сталкивающихся то друг с другом, то с реальностью, отразились на моём лице, потому что эльф удивлённо заметил: — Кажется, ты разочарован... Ошеломлён — было бы вернее. Произошло нечто большее, чем чудо. Всё перевернулось с ног на голову. Я считал, что никаким образом не могу исцелить своё тело, но сейчас стал свидетелем неоспоримого доказательства обратного. Как?! Кто?! Когда?! И память ехидно подсказывает: один маленький плевок из пасти инеистой ящерицы. Так просто? Нет, здесь есть какой-то подвох, я это не просто чувствую, а почти ЗНАЮ! Но в чём он состоит? Только бы не ещё один аванс, который надлежит отрабатывать... «Можешь считать ЭТО подарком... К Празднику Середины Зимы...» — тоненьким детским голоском тянет Мантия. Не рановато ли? Ещё больше месяца... Осекаюсь, потому что понимаю: в её фразе важна первая половина. Подарком от кого? «Тебе виднее... Помнишь: я же не присутствовала при твоём разговоре с...» — умолкает. Я не упоминал о разговоре! «Разве?...» — деланно изумляется. Ни словечка! «А мне почему-то подумалось...» Ты всё знаешь, стерва! Кто задавал мне вопросы? «Твоё больное воображение!...» — обиженно огрызается Мантия. Неправда! «Ты о чём?... О том, что воображение — не больное?... Позволь не согласиться: ещё какое нездоровое...» Не переиначивай! «Научись сначала выражать свои мысли правильно!...» — ну вот, теперь она зло иронизирует. Ты всё прекрасно поняла! «И что?...» Я хочу знать... «А я — не хочу...» — и что мне с ней делать? Как меня исцелили? «А ты болел?... Ах да, на голову ты у нас слабоват... Но это, мой милый, не лечится...» — мурлычет, довольно поигрывая коготками. Ты... ты... ты... «Дама, замечательная во всех отношениях...» Фрэлл! «Поскольку твоя речь становится всё более нечленораздельной, пожалуй, оставлю тебя на несколько минут — вдруг пауза пойдёт тебе на пользу?...» — она захлопывает Дверь. Т-а-а-а-ак... Знает все подробности, но не скажет. Ни при каких условиях. То ли из вредности, то ли потому, что мне нельзя это знать. И тут уж неважно, какая из причин — истинная: и в том, и в другом случае я останусь в неведении, что весьма прискорбно, поскольу мне и так слишком редко удаётся блеснуть интеллектом, а при недостатке сведений ваш покорный слуга и вовсе... круглый дурак. Хочется ругнуться и что-нибудь сломать. Правда, под рукой ничего подходящего нет, а мебель в комнате добротная — её и человек вдвое сильнее, чем я, не попортил бы... Разве ножиком поковырять, так ножика мне для этих целей не дадут... — Эй, ты слушаешь? Кэл склонился надо мной, а доктор, смирившись с тем, что на его глазах свершилось нечто из ряда вон выходящее, осторожно ощупывал тонкими пальцами моё лицо. — Да. Ты что-то сказал? — Я спросил, связано ли это с тем зверем... — Наверное... — пожимаю плечами. — Точно сказать не могу. Не знаю. — Откуда в этих краях взялась инеистая ящерица? — Это вопрос ко мне? — Да нет, просто вопрос... Тебе не показалось, что она намеренно отпугнула солдат? Я немного подумал и ответил: — Сто пять шансов из ста. — Уверен? — Если она хотела поживиться человечинкой, начала бы с нашей кареты и задолго до встречи с солдатами. — Логично... — Кэл смешно сморщил нос. — Значит, кто-то специально направил ящерицу нам на помощь... Или — не нам? — лиловые глаза подозрительно блеснули. |