Онлайн книга «И в печали, и в радости »
|
– Я изменюсь, и лучше это сразу оговорить: я поправлюсь, стану капризничать и, учитывая мои наклонности, я забуду вообще все на свете. – Главное, чтобы не забыла кто твой… – Муж? – договорила я за него. – Теперь хоть есть смысл выходить за тебя замуж. Ты же только так успокоишься. Ненамного, но я всегда смогу тебе ответить на твои приступы ревности: «Мисценовский, я мало того, что беременна, я еще и замуж за тебя вышла!» Его губы опять растянулись в улыбке: – Ты согласна? Я улыбнулась и кивнула в ответ. – А в церкви ты скажешь это вслух? – Кто меня в церковь, беременную, пустит? – Бог простит, а священнику знать не обязательно. – Ты хочешь скоро? – А ты хочешь большую свадьбу, с длительной подготовкой? – Нет! Юра, прости, но это для меня и вправду совсем не важно. Всего, чего я сейчас хочу, это три желания: я хочу сделать тест, я хочу увидеть Мишу, и я хочу, чтобы ты наконец-то, с опозданием в семь часов, но все же меня поцеловал. Тогда он смог исполнить только третье. Он смотрел на меня с огромной больничной кровати своими огромными глазами. Маленький и худенький в большой белой комнате. Он молчал. Глаза становилось больше с каждым моим шагом, а бровки подымались в домик. Я хотела упасть на колени и выпросить прощение за все, что сделала. Какие же мы оба с Юрой эгоисты! Оба! Мы думали о себе, о наших чувствах, о наших целях. А он был один в мире. Чем я лучше ее? Чем лучше Юриной мамы? Я такая же. Меня удерживали на ногах остатки здравого смысла. Я не потеряла рассудок, говоря с Юрой, и именно это, а не мои признания в любви и обиды на холодную реакцию – помогли мне вернуть его веру в нас. Если я, как мне хочется, упаду перед Мишей и буду просить прощения – он только испугается. Сейчас тоже нужно сохранить рассудок. Я подходила ближе и ближе. – Привіт, – села я рядом. Он молчал и не шелохнулся. Только следил за мной. – Я повернулася. Его лицо скривила гримаса плача. Он отвернулся, скатился с кровати, забился в угол и оттуда разрыдался. Я видела такое много раз, когда он убегал от других женщин. Правда, он редко плакал, больше сердился, а теперь… Теперь и я ему чужая? Я заслужила, но я не приму это! Нет! Он называл меня мамой! Так было, и так будет. Я бросилась к нему: – Синочок мій, солодкий мій, я тебе дуже люблю! Ти – моє Сонечко, пам’ятаєш? – Мааааааааа! – Я більше ніколи нікуди від тебе не піду! Я обіцяю! Ми завжди будемо разом! – эти слова я всегда держала за зубами, когда говорила с Мишей. Это его отцу я ночью опрометчиво обещала, а на утро думала: «А всегда – это сколько?» Мише – никогда. Мише – впервые. – Мамочка! – он бросился мне на шею и накрыл меня потоками слез. Это было долго и больно. Мы сидели в углу и причитали, пока нас не успокоил Юра. Он забрал нас из больницы, и это было только началом. Миша не хотел больше видеть Игоря Борисовича, Олега, своего терапевта и прочих людей – не членов семьи. Юра впервые в жизни взял отпуск, и наша семья несколько недель пробыла вместе, не выходя из квартиры. Весь этот посттравматический период удачно пришелся на новогодние праздники. Как только мы вернулись в город из села, мы сразу же поехали к Мише, и в последующие дни он выпускал меня из объятий или хотя бы из поля зрения только на ночь. Я не успела купить тест, но задержка уже была – очевиднее некуда. А Юра уже не раз возвращался из аптеки без теста. Утром двадцать девятого декабря я решила позвонить гинекологу и спросила у Юры, как лучше поступить, чтобы выйти из дому незаметно для Миши. Юра сказал, что оставлять его еще рано. – В чем дело? Ты не хочешь знать, беременна я или нет? – Прости. Это глупо, я знаю, но… А вдруг нет? И ты передумаешь выходить за меня! Я могла только вздохнуть и развести руками. За эти дни я запаслась таким терпением для этих двоих, что меня, казалось, уже никакая глупость не выведет из равновесия. Первого января я в кои-то веки проснулась раньше него. Я побежала заглядывать не под елку, а в туалет, меня вырвало. А когда я вышла из ванной, Юры уже не было. Он вернулся с пробежки с Хорошо и с тестом. На результаты мы пошли смотреть вдвоем, под елку. Я не сомневалась, что там будет подарок, и хотя это чудо было не новогодним, а две полосочки означали, как мы выяснили потом, на УЗИ – два месяца, это все же было именно тем, чего я давно ждала – это было Чудом. Подавать заявление мы пошли через два дня, Юра «уговорил» сотрудников загса поставить дату на четырнадцатое января, видимо, это был первый рабочий свадебный день после праздников. – Спасибо, что оставил нам с девочками Маланки! – возмутилась я, когда мы вышли на улицу. Дату мы не обсуждали, и я думала, что это будет хотя бы в феврале. – Что? – Мой девичник! Традиционный, ежегодный, с гаданиями, с киданием сапог. – Дорогая, ты вообще-то замуж выходишь? – Одно другому не мешает! – Какому другому я не помешаю, хотел бы я знать?! Он еще что-то собрался высказать мне, но его прервал звонок: – Да, пап. Привет. – Я поймала себя на мысли, что, кроме отца, он никогда ни с кем не разговаривал при мне. Хотя и отец тоже обо мне не знает. – Случилось страшное, – сообщил он, положив трубку. – Что такое? – Они все едут. Они будут здесь послезавтра! – Кто? – Все! Я пытался возразить, но отец не дал. Он сказал, что и так делает мне услугу, раскрыв секрет, чтобы я выходной взял. О том, что Юра взял целый отпуск, и о том, что женится, – родные не знали, это мне было известно. Мне хватало для начала одного и второго, и третьего под сердцем, а разбираться в его взаимоотношениях со всеми родственниками для меня было ранним и не очень желанным шагом. Своим я сказала о помолвке, но мы с Юрой решили, что пойдем в церковь только вдвоем. – Почему они так резко решили? – Резко? Ничего, что ты живешь у меня с лета и никогда их не видела? Они меня терроризируют уже давно. Тот факт, что я сам никого не зову, редко звоню, и ничего не рассказываю о себе – никого не удивляет в принципе. И я такой, и Миша не способствует. Но они раньше приезжали на Новый год. Я их тогда тоже не звал! И каждый раз это сопровождалось Мишиными истериками. Меня не очень радует, что они вот так, толпой навалят: мама-папа из Харькова и Сергей с Бали приедут шестого утром. Янка с мужем прилетят из США вечером, и, наверное, Машка тоже к вечеру подтянется. – Маша из Берлина? – Да. Они сердятся, что я вообще перестал звонить, и вот, сюрприз делают. И уже никого не остановишь! Это будет светопреставление! – Они шумные? – По сравнению с нами? Очень. |