Онлайн книга «И в печали, и в радости »
|
– Я не понимаю, почему ты сейчас здесь. – Это отдельный разговор. Миша родился, я не сразу сориентировался. И папа сюда может приезжать, хотя бы иногда. – Но ты хочешь еще год здесь торчать? Почему? – Ну как… Тебе же нужно защитить диссертацию. – То есть?.. – Марич, пока у меня есть возможность давать Мише общение с тобой – я буду ждать, я буду платить, буду терпеть жадность и алчность руководства нашей больницы, терпеть все твои рейды по бомжатникам. Потому что за границей такой, как ты, – нет. – Там есть школы для мальчиков. Там больше няней мужского пола! – Но он хочет тебя. А я его люблю. Я многого ему не могу дать в силу своего характера и недостаточного жизненного опыта. У меня нет того света, той нежности, той мягкости, которые его притягивают в тебе. Если у тебя появится своя семья – ты уйдешь, и я буду рад за тебя. Но один год? – Это правда не сильно ударит по твоему карману? – Нет, особенно если я смогу снова ездить оперировать в Европу. На пару дней, несколько раз в месяц. Я там только и зарабатываю деньги. Не здесь. – Я пока не могу тебя так отпускать. – Я знаю. Поэтому пока не прошу. – Но я поняла, что мой отпуск нужно согласовать с твоими европейскими пациентами. – Угу. Ты согласна? – Так какая моя версия была правильной? – По поводу квартиры? Ее купил папа. Я его попросил подыскать какой-то вариант, где можно жить с ребенком. Я раньше жил возле больницы, в хрущевке и в однокомнатной. Там было холодно. Но я не учел папин максимализм. Я бы в жизни не стал жить в Киеве в таком доме. Это китчево и глупо. Я бы скорее купил что-то в тех домах, где ты сейчас снимаешь жилье. Но у меня оказался младенец, и эта квартира была не худшим из зол. Деньги я ему потом отдал. Ты серьезно думала, что я могу быть альфонсом? – Ну ты же признаешь за мной богатый жизненный опыт. А он мне подсказывает, что верить человеку нельзя. Внешность и первое впечатление при знакомстве – очень обманчивы. – Не оправдывай свою бурную фантазию. – Ладно. Уложишь Мишу? Мне уже пора домой. И раз мы потратили время на выяснение отношений… может, переведешь мою статью? – Ты останешься с нами? – Да. * * * Он: – Доктор, она будет говорить? – Вам этого так хочется? – переспросил Юра, рассматривая снимки МРТ. Он посмотрел на опешившего мужа пациентки. – Извините. Да, со временем. В скором времени. – Я слышал, что говорила комиссия. Они говорили, что работа проделана чисто, вы, удаляя опухоль, не задели центров… – Конечно, не задел! – Тот… другой хирург говорил, что неизбежно заденет зоны, отвечающие за речь и за движение. И она будет парализована… – Николай, вам повезло. И не только со мной. Вам повезло, что глиобластома проявилась так рано и как раз эти центры дали нам с вами сигнал о проблеме. И то, что опухоль находилась под корой головного мозга, а не глубже. Конечно, впереди лучевая терапия, но… Я думаю, ваша жена выздоровеет. – Спасибо вам! – Уберите! – зарычал Юра. – От чистого сердца… – Не надо. Если что-то пойдет не так, я вас второй раз не приму, если вы сейчас не уберете это! Несчастный спрятал конверт. Юра был уверен, что с пациенткой все будет хорошо, но тот сам вынудил его прибегнуть к запугиванию. – Рецидив будет? – Надеюсь, нет. Наблюдайтесь и… забудьте об отцовстве. В этот раз мы прервали беременность, удалили опухоль, но в следующий раз опухоль может проявиться в позднем триместре, и вы можете не успеть. – Но мы так хотели ребенка! – Выбирайте, кто вам нужнее! Беременность активизирует эти процессы. Юра подталкивал его к выходу. Уже у двери Николай спросил: – Вы же сам отец? Неужели вы смогли бы сделать такой выбор? – Если бы любил жену – смог бы. Встретить близкого человека сложнее, чем найти способ создать ребенка. А женщина сможет полюбить и чужого. Юра закрыл за посетителем дверь. Это был последний прием сегодня. Он позвонил секретарю: – Валя, перенеси консультацию с Киреевым завтра на один час. Мне пришли результаты анализов Семенюты, скорее всего, я буду ее оперировать дольше. И ее родственникам тоже позвони, предупреди! – Насколько дольше? Он вздохнул: – На один час, Валя. Он посмотрел на мобильный. СМС от нее: «Мы с Мишей будем у меня». Он пошел пешком: погода и Маричка располагали не садиться за руль. Весеннее солнце все больше грело, а отвозить куда-то Мишу не было необходимости: утром он переходил дорогу, отдавал ей ребенка и шел в больницу. Теперь, по дороге к ней, он думал о словах, сказанных Николаю. Юра очень рад Мише, сын теперь – самый дорогой человек на свете, но до его появления он так не думал. Он не хотел детей и не мечтал о том, чтобы оставить такой след в мире. Так получилось. А этот Николай даже не знает, что такое – держать на руках своего ребенка, и готов рисковать любимой? Юра не понимал. Он позвонил в ее дверь. Она открыла и, крикнув «Заходи!», убежала в комнату. Юра последовал за ней. В квартире смешались запахи духов и чего-то едкого, наверное, для закрепления прически. Мишка сидел на полу, зарываясь в чемодан с косметикой. – Ты его допустила к сокровищам? – Нет! Миша, это все для девочек! – отобрала она сокровищницу. – Нееет! – завопил тот. – Хочешь, дам плойку? У того загорелись глаза. Она дала ему какой-то огромный колючий предмет, который можно было разбирать, разоруживать, снимать шипы, надевать другие, менять модель. Трансформер какой-то. Маричка стояла возле зеркала, укладывая волосы. На ней было синее платье ниже колен, без декольте, с длинными рукавами, но немилосердно обтягивающее бедра. У нее была очень женственная фигура. Юра старался не думать о ее округлостях, но теперь не мог оторвать от них взгляд. Платье подчеркивало форму ягодиц и крутые линии переходов от талии к бедрам, от бедер – к ногам. Как можно давать интервью девушке с такой тонкой талией и такими широкими бедрами? С ней можно только о потомстве разговаривать, а не о регулировании бизнеса. Может, этот Николай что-то такое же к жене чувствует. Юра отвернулся. «Нет, интеллект сильнее», – убеждал он себя. Если бы не это платье, а деловой костюм или даже джинсы, ему бы было легче смотреть ей в глаза и говорить на абстрактные темы. Вообще говорить. – Ты на свидание? Она вздохнула: – Угу, – это прозвучало ворчливо. |