Онлайн книга «Голубое сало»
|
Хрущев раскрыл чемоданчик, посмотрел на голубое сало: – Почему же ты молчал весь вечер? – Вернее – всю ночь, – улыбнулся Сталин, подходя к нему сзади и обнимая его. – Если бы я сразу показал тебе, ты уже не захотел бы меня. Ты захотел бы голубого сала. Хрущев закрыл лицо руками, открыл и снова закрыл: – В такие мгновения я понимаю, что наш мир – это сон. – Я это понимаю каждую минуту. С раннего детства. Сталин поцеловал его горб, отошел и стал раскуривать сигару. На нем был черный китайский халат Хрущева. Голый Хрущев сел на край кровати, сложил пальцы замком и озабоченно посмотрел на них: – Мы потеряли время. Тебе надо было сразу ехать ко мне. – С глыбой льда? Чтобы Берия обо всем догадался? – Я уверен, он и так все знает. – Mon cher, не стоит льстить Берии. Он не ясновидящий. Я все разыграл как по нотам. – Мы потеряли, потеряли время… verflücht noch mal! – Хрущев шлепнул себя по мускулистым коленям, вскочил и заходил по спальной. Его длинные руки вцепились в волосатые бедра, горб угрожающе выступал из согнутой спины. – Du calme, mon ami. – Сталин выпустил дым в раскрытый чемоданчик. – Время работает на нас. – Они не дадут нам выехать! Обложат, как медведей в Архангельском… Берия уже снюхался с Жуковым. У них вся советская армия плюс Лубянка! Этот petit con Жуков… Проблядь полковая! И эту гниду я спасал в 37-м от Ежова! Они готовы на все, как ты не понимаешь?! – Прошу тебя, возьми себя в руки… – Сталин любовался поголубевшим сигарным дымом, клубящимся в раскрытом чемоданчике. – Почему ты не придумал ничего?! Почему не связался со мной из театра?! Надо было арестовать их всех в театре, всех, всех сразу! Мои ниндзя и черкесы сделали бы это за три минуты! – В этом не было необходимости. – У них сейчас, пока ты здесь, вся армия! Ты не понимаешь этого?! Вся армия, вся Россия, все МГБ в руках Берии и Жукова! – А у нас в руках вся вселенная, – повернулся к нему Сталин. – Вся вселенная поместится в этом чемоданчике. – Ты не успеешь им воспользоваться! – Успокойся, они ничего не знали и не знают. Я ведаю, что говорю. – Schweine… verdammte… Schweine!!! – закричал Хрущев сильным голосом. Сталин подошел к нему, обнял: – Mon ami, умоляю тебя. Все будет хорошо. – Не верю… не могу поверить, что эта гнида Берия… – Все будет хорошо. – Сталин посмотрел в налившиеся кровью глаза графа. – Это говорит тебе Сталин. Ты веришь Сталину? Хрущев ответил угрюмым и недоверчивым взглядом. – Ты веришь Сталину? – снова спросил вождь. – Верю… – нехотя пробормотал Хрущев, отводя глаза. Сталин взял его за острый подбородок, повернул лицо к себе: – Ты веришь мне? Хрущев долго смотрел в немигающие глаза цвета крепко заваренного индийского чая, затем обмяк, взял руку Сталина и поцеловал: – Верю, Иосиф. – Bon. Тогда собирайся. Сталин подошел к телефону, снял трубку: – Кремль. Квартиру Сталина. К телефону подошел Сисул: – Алэ? – Сисул, где наши? – Зыдыраствуете, хозяин. Дэти в школа, Надэжда спит дома. – Пошли за детьми срочно. – Здэлать, хозяин. – Надю разбуди, скажи ей: “Баран”. – Как – баран, хозяин? Какой баран? – Просто – баран. Она знает какой. И пусть к двенадцати все будут готовы. – Здэлать, хозяин. Сталин положил трубку, подошел к своей лежащей на кровати одежде, скинул халат и стал быстро одеваться. – Какой изумительный цвет… – Хрущев склонился над чемоданчиком. – Цвет четвертого начала термодинамики… – Ты не романтик. Это цвет другого. – Для меня другое – это новое. – Новое – это новое. А другое, mon cher, это – другое. Сталин застегнул сорочку, сел, стал натягивать длинные черно-красные носки. – Шестнадцать лет… – Хрущев подошел к погасшему камину, зябко обнял себя за плечи. – Шла эта посылка? – Да. Почта времени, наверно, самая долгая. И самая дорогая… – Помнишь, как мы с тобой читали их кожаную книгу? – У тебя на “ближней”? В бане? В ванной комнате? – Ты предлагал накрыться одеялом и читать при свете фонарика. Великий конспиратор! – Я тогда задушил охранника… – Который вошел невовремя? – Сталин встал, натягивая узкие брюки. – Как сейчас помню его молодой кадык… – Хрущев устало провел рукой по лицу. – Знаешь… скажу тебе честно. Я никогда не верил, что это все – правда. Я думал, это какая-то громадная фальшивка… ловушка. Но логики ее не мог понять. И кому это выгодно – тоже не понимал. Немцам? Американцам? Японцам? – А я верил с самого начала. Как только увидел этого рогатого мальчика. – Сталин надел жилет, подошел к туалетному столику с овальным зеркалом, взял свое ожерелье с изумрудом и стал надевать себе на шею. – Позволь, ангел мой… – Хрущев подошел к нему, застегнул ожерелье и аккуратно расправил вокруг воротника сорочки. Лица двух друзей отразились в сорока двух гранях изумруда. – Tu ne peut pas t’imaginer combien tu m’es cher, mon ami, – проговорил Сталин, глядя в зеркало. – Un ermite comme moi aime à entendre de telles choses. – Хрущев медленно поцеловал белое шелковое плечо вождя. За время пребывания у власти Сталин только дважды пользовался своим секретным аэродромом: 22 июня 1941 года, когда вылетал в Пекин для заключения военного альянса против Германии, и 6 января 1946 года, сразу после совместного советско-германского атомного удара по Англии. В то морозное январское утро Сталин пролетел над испепеленным Лондоном, чтобы лично убедиться в наступлении атомной эры, так как до последнего не верил в мощь нового оружия. В подземном аэродроме Раменки, расположенном неподалеку от Воробьевых гор, в любое время суток стояли наготове два самолета вождя – основной и запасной. Охрана, технические службы аэродрома и экипаж подчинялись лично Сталину. В 13:20 на унылом пустыре в районе Мичуринского проспекта земля с полусгнившими бараками и хилыми деревцами разошлась, четырехмоторный Ил-18 вылетел из громадного бетонного зева и взял курс на запад, следуя секретному плану “Баран”. |