Онлайн книга «Отражение. Зеркало войны »
|
Хорош! И это кан-гар! Судьба Кархуна была решена в единый миг, но сначала… – Ты был в плену? – Да. Пощади, кал-ран! У меня важные вести! – Какие же? – С ними – Черный Волк! Мурсун оказался покрепче. В обморок падать не стал, но, с другой стороны, и Торнейского рядом не оказалось. – Маркиз Торнейский? – Д-да… – Ты его лично видел? Кархун закивал. – Как тебя сейчас, кал-ран. Он спросил, зачем мы пришли… – И? – Я сказал, что копыта коней кагана пройдут по всей Аллодии. Его страна ляжет под наши мечи, а голова Торнейского будет торчать на колу у юрты кагана. И ты, кал-ран, станешь тем, кто принесет ее! Мурсун искренне в этом сомневался. Но… – Почему тебя отпустили? – Черный Волк сказал, что храбрость заслуживает награды! – заюлил Кархун. Кал-ран хмыкнул. – Повернись спиной, кан-гар. Кархун попытался отказаться от такой чести, но… Повернули. Осмотрели отпечаток на заду «храбреца», и кал-ран подвел итог. – Ты прав. Храбрость не должна оставаться без награды, равно как и трусость. Так что… Казнить! – Нет!!! Пощади, кал-ран!!! Бесполезно. Крики быстро стихли, когда Кархуна проткнули сразу несколькими копьями. Мурсун вздохнул. – Зачем мне кан-гар, который погубил своих людей, а сам уцелел? Незачем… Все собравшиеся восславили мудрость кал-рана, Мурсун переждал восторги и поинтересовался: – Что там у Шурвеха? У Шурвеха все оказалось намного лучше. Плоты степняки не сделали – тут навык нужен. А вот брод найти – дело нехитрое. Прощупывай дно, и вперед. Где вплавь, где с ругательствами, но переправились, потом натянули веревки, благо река оказалась достаточно узкой, и принялись переправлять все необходимое. Те же луки со стрелами. Привяжи да плыви? Нельзя. Тетива не должна отсыреть, да и намокшие стрелы меткости не добавляют. Но постепенно, потихоньку… Отряд в две сотни степняков занял выжидательную позицию. Любого, кто пойдет за водой, они встретят стрелами. Кал-ран одобрил. Что ж, подождем немного. Можно продержаться без еды. Но без воды? На солнцепеке – день будет ясным? Под обстрелом? Долго наглецам не выстоять. А он потом отправит кагану письмо о своей победе. И… Лучше сразу же написать про Торнейского. Да, так будет лучше всего. Два письма. В одном он напишет, что столкнулся с отрядом Торнейского, численностью… тысяча человек. Нет, лучше две… ладно. Полторы тысячи врагов. Они уничтожили тысячу, но потеряли пятьсот своих и заперли врага в… интересно, как называется это место? Не важно. Главное, Торнейскому отсюда никуда не деться. Так что каган может ожидать его голову на копье в ближайшее время. Так будет лучше всего… Мурсун потер руки – и принялся диктовать писцу нужные слова. Это ведь так важно – своевременно и правильно донести до начальства новости! А то можно и без награды остаться. Или вообще… Пишем. «Мой господин…» * * * Рида известие о стрелках не порадовало. – Думаешь, долго тут продержимся? – Стивен тоже был легко ранен в плечо, но отлеживаться в обозе не собирался. – Хотя бы пару дней, – честно признался Рид. – Потом пойдем к Дорану. – Может, стоило пойти сразу? Здесь мы не передохне́м… – Главное, чтобы не передо́хли, – скаламбурил Рид. Ему тоже было паршиво. Одна из стрел клюнула в ногу, чуть пониже колена, и он прихрамывал, надеясь, что воспаления не случится. И так-то хромал, а теперь вообще… Сволочи степные! За водой теперь приходилось ходить по четыре человека, прикрываясь щитами. Получалось плохо, но пока хватало и людям, и лошадям. Тем не менее ясно было, что долго так не простоять. Но, может, хотя бы еще сутки? Интересно, отправил ли Мурсун гонца? Рид от всей души надеялся, что да. Флаг с белым зайчиком реял на ветру, словно издеваясь над степняками. Расчет был прост. Если Хурмаху донесут про Рида, он подождет идти на Равель. Свернет и двинется к нему. Рид искренне надеялся, что достаточно насолил кагану, чтобы рассчитывать на его чистую и незамутненную ненависть. Это же такой шанс разорвать врага конями! Как его упустить? И Равель выиграет еще немного времени. Хотя бы чуть-чуть… Лишь бы успел Иллойский. Лишь бы он успел… * * * Не все из собравшихся в лагере думали сейчас о Равеле. Нет, не все… Роман Ифринский переглянулся со своими друзьями. Виктор Лейнский и Эрон Шорский также были потрепаны, измучены и ничего хорошего впереди не предвидели. Вообще. Это не на параде красиво перед дамами гарцевать, это кровь, грязь, дерьмо в самых неприглядных их проявлениях. Это смерть и страх. И Ифринскому вовсе не хотелось закончить жизнь здесь и вот так. В грязи, корчась от боли и запихивая внутрь распоротого живота вывалившиеся кишки. – Торнейский нас всех здесь положит! – За тем и шли, – ухмыльнулся Шорский. – Лучше бы он лег, если ему так хочется, а мы остались. – Роман не собирался прощать Риду своего позора. Тогда, с крестьянкой… Ну побаловались они с этой шлюхой – и что такого? Все равно они там, в деревне, под всех ложатся! Чего было дворян при всем отряде унижать? Такого Роман спускать Риду не собирался. – Предложения есть? – Лейнский мыслил рациональнее. Чего ругаться? Лучше узнать, зачем Роман их позвал. – Есть, – Роман оскалился почти по-волчьи. На грязном, запыленном лице, с дорожками от пота, смотрелось это устрашающе. – Еще как есть… – Какие? – Сбежать. Шорский и Лейнский переглянулись. – Не удастся, – покачал головой Эрон. – Куда? К степнякам в лапы? – А хотя бы и к ним! Вы слышали, что сказал тот степняк? – Нет. – А я неподалеку был. – Ифринский вытер пот, еще больше размазав грязь по лицу. – Их сорок тысяч. Семь здесь, двадцать пять идет. Еще три тыщи идут по Интаре, пять под Ланроном. – Нас просто сомнут. – Виктор мрачно посмотрел в ту сторону, откуда летели «зажигалки». – Мы даже отсюда не уйдем – не дадут. |