Онлайн книга «Отражение. Зеркало войны »
|
– Так что делать будем? – Если ты хочешь быть с Антоном? – задумчиво уточнила Матильда. – Я – хочу. – Даже несмотря на его… личные качества? Малена вздохнула. – Матильда, он далеко не ангел, но ведь и живет на земле? – Я заметила. – Так каким он должен быть? Матильда вздохнула. – Не знаю… может быть, просто мужчиной? Которому будет все равно, что за родословная у его избранницы? – А ему будет все равно! Я Домбрийская… – Но я-то нет? – Ты – моя сестра. И один гнилой побег не означает, что вся ветка плохая! – Это моя мать… меня будут судить по ней. – Не по бабушке? – Бить будут по больному, – Матильда не тешила себя напрасными надеждами. – Слишком удобно… его мамаша грызть тебя будет при каждом случае, даже вставную челюсть закажет. – Не сомневаюсь. – А самое паскудное то, что будь я даже дочкой элитного академика и не менее элитной актрисы, все равно мы ей не подойдем. Она уже приглядела жену сыну, уже ее выбрала, и никто другой дамочку не устроит. Мои родители будут поводом. Не причиной. – И что ты предлагаешь? Закопаться под корягу? Тильда, я тебя не узнаю! – Перебьемся без коряг, – хмыкнула Матильда. – Будем драться. Ходить с высоко поднятой головой и улыбаться назло всем. Потому что я не совершила ничего плохого. Я не дура, не шлюха, не предательница, не… да много чего – не. Мне стыдиться не за что! Но тебе придется поработать… – Мне? – Ну я-то разве что в нос стукну… А тут словами надо, словами… Герцогесса улыбнулась. Матильда была в своем репертуаре. Сестренка и не собиралась сдаваться. И правильно! Мария Домашкина – просто генетический сбой. Бывает… Говорят, раз в сто лет такое в каждой семье бывает. И поговорка про «в семье не без урода» не на пустом месте родилась… но как же тяжело детям того самого генетического сбоя! Замаешься доказывать, что ты – не такая. Конечно, некоторым легче сдаться, поддаться, уступить, и плыть по течению. Но им с Матильдой это не подходит. – А значит – вперед, – шепнула сестра. – Это тоже песня? – Это – гардемарины… * * * Ирина Петровна покинула контору ровно через пятнадцать минут. И выглядела при этом весьма недовольной. Чего бы ни хотела мамочка от Антона, давать ей загадочное «нечто» любящий сынок не собирался. Пискнул селектор. – Малена, зайди ко мне. Малена поднялась, поправила блузку – и вошла в кабинет шефа. Антон кивнул на диван. – Садись, поговорить надо. «Первый раз в истории дивана, когда его используют только для разговоров», – не удержалась Матильда. Малена улыбнулась краешками губ. Как же ей повезло с сестрой! И аккуратно присела, как учили в монастыре. Спина прямая, глаза опущены, руки сложены на коленях – четок не хватает. Прикупить, что ли? К примеру, классический розарий? [8] Только к нему молитвы выучить придется, Матильда-то ни одной не знала. Антон посмотрел на эту картину, нахмурился. У него, кстати, четки были, большие, деревянные, благочестиво висящие на мониторе. – Вы о чем с матерью разговаривали? – О сциндапсусе. – Малена не видела смысла скрывать. Судя по лицу шефа, ему этот полулатинский мат ни о чем не говорил. – Че за фигня? – Лиана такая. Ирина Петровна хотела получить отросток. – А еще она хочет, чтобы я нашел твоих родителей. «Влипли, – вздохнула Матильда. – Что делать будем?» «Признаваться», – решила Малена. И подняла глаза. Выглядела она при этом сплошной невинностью. – Если вам нужен адрес и телефон моих родителей, я могу их дать. Антон открыл рот, подумал, потом закрыл его. Малена смотрела, не отводя глаза. И все же, какой он красивый… Нет! Не так! Бывают мужчины красивые или некрасивые, привлекательные, самцовые, сексуальные… да прорва разновидностей! Это – одно. А вот есть мужчины, к которым тебя тянет. Безудержно. Просто смотришь и понимаешь, что рядом с таким тебе хочется жить, строить семью, воспитывать детей, смотреть на закаты и рассветы… и плевать на внешность и сексуальность. Просто это – твой мужчина. И тут уж не покрутишься. Антон двигался по кабинету легко, как большой кот. Улыбка, жесты… даже проклятая майка, которая так обтягивает мускулистые плечи, что появляется желание сорвать ее – и коснуться губами гладкой загорелой кожи. А горьковатый запах одеколона, который надо запретить, как афродизиак направленного действия? «М-да. Спасатели Малибу плохо влияют на средневековых герцогесс, – резюмировала Матильда, спуская Малену с небес на землю. – Слушай, может, нам вместо классики начать порнографию смотреть? Или хотя бы эротику?» «Зачем?» «Чтобы ты профессионалов от любителей отличала». «Поганка ты все-таки», – печально вздохнула Малена. Но в себя пришла. И вовремя. – Не понял? А чего тогда мать… Малена развела руками. – Это не слишком красивая история, к сожалению. – Вкратце? – Я родилась во время кризиса, – честно призналась Малена. Ну, чуть позднее, но сути дела это не меняло. – Денег нет, работы нет, кошмар во всех его видах. Антон кивнул. – Я помню. Отец сутками дома не появлялся, хоть что-то заработать старался. Один раз ящик сгущенки привез, так мы всей улицей его лопали. Мать делилась… – А у нас и того не было. Бабушка зарабатывала, но копейки. Мать сидела со мной, отец тоже из кожи вон рвался… – И? – Рваться мало, надо к этому еще и хитрость иметь. И изворотливость, – развела руками герцогесса. – Я достоверно не знаю, как там было дело, но мать уверяла, что его подставили. Да и он сам – тоже. – Посадили? Антон даже не подумал дергаться. А чего тут страшного? У нас и так полстраны сидело, а вторую просто как следует еще не допрашивали. Да и… Всем известно: скрысил батон – пойдешь на нары, скрысил миллион – пойдешь в депутаты. – Мать оставила меня на бабушку и поехала к отцу. И бабушка ей не простила. – Вот как? |