Онлайн книга «Отражение. Зеркало войны »
|
Бастард он там, не бастард… плевать! Такие люди, как Торнейский, выше правил и законов. Они – Люди. Только бы выжил… только бы спасся. Симон посмотрел на маршала Иллойского. Он говорил вежливые слова, распоряжался, что-то делал, но… Если Торнейский выживет – храм построю. В честь святого Рида, был такой… И на свои деньги, и украшу, и что угодно сделаю… если выживет. И даже если нет… Если Торнейский не святой, то кто достоин этого звания? Брошусь в ноги адарону, молить буду… Боги милостивые, сберегите маркиза Торнейского! Такие люди – должны жить. Матильда Домашкина – Пара-па – пара-па-пара-па-па – о – е! Настроение было замечательное. Матильда шла на работу, довольная и собой, и жизнью. Впереди выходные, а еще сегодня можно забежать к Сергею… Кажется, девушка поняла, что интересного находят люди в сцене. И вроде бы не платят им толком, и пик популярности прошел, ан нет! Лезут и лезут, словно им медом намазано… Не медом. И даже не деньгами, и не популярностью. Есть в этом… нечто такое… почти нечеловеческое. Когда ты открываешься для людей и отдаешь им себя, свою душу, мечты и надежды. И люди возвращают тебе то же, но уже от себя. Грандиозный энергообмен. С громадным залом – или с маленьким клубом, не суть важно. Но если ты поймаешь этот драйв, если тебя хоть раз подхватит и понесет на своем гребне волна искренности – все. Ты пропал. Мы ведь достаточно лживые создания в повседневной жизни. И стараемся лишний раз не открывать душу, чтобы в ней отхожего места не устроили. А тут… Ты можешь сказать о себе – все. И тебе ответят… Это – чудо? Нет, это сцена. А Матильда поняла это, когда у них с Сергеем стал образовываться круг… почитателей? Фан-клуб? Тоже неверно. Просто приходят несколько человек, сидят, слушают… даже денег не бросают, видно, что не у всех они есть. Но – сидят. И на душе становится тепло и уютно. Матильда открыла дверь приемной… – Ой! – Ни фига себе с фига? Девушки оказались на редкость единодушны. На столе, нагло потеснив в сторону бумаги и канцелярские мелочи, гордо стоял букет гербер. Роскошных, разноцветных, пушистеньких таких и очень уютных. – Прелесть какая! Малена сунула нос в герберы. – Тильда, они так пахнут! Нежно… – Ага… это редкость. Значит, дорогие как собаки! – Это же цветы? – У нас их везут черт знает откуда. И они не пахнут, разве что химикатами опрыскают. – Фу… – Нравится? Голос был самодовольный. Девушка – сейчас уже Мария-Элена, а не Матильда – развернулась. В дверях стоял Антон Владимирович. – Да, – честно призналась герцогесса. – Это мне? – Тебе, кому ж еще? – Спасибо. Они замечательные. Антон помялся немного, а потом кивнул на шкаф. – У нас есть папка по Мурманску. Найди и принеси. Малена кивнула – и занялась работой. А сердечко так и пело от радости. Может быть, глупая, наивная, неуклюжая, но это была попытка сделать ей приятное. Не схватить за задницу, как трактирную прислугу, а просто – подарить что-то, что наверняка будет принято и понравится. Это… ухаживания? Герцогесса мечтала. Не век же она будет учиться, и потом, когда-нибудь, когда закончится договор с Давидом, она сможет с Антоном встречаться, а там кто знает… Матильда молчала, не желая обрывать подруге крылья. Пусть помечтает. Это ведь такое чувство… первая любовь! И первый мальчик, который понравился, и кошмарная юбка, которая даже попу не прикрывает, и ресницы, с которых тушь на пол-лица осыпалась, и трепет в сердце от того, что ОН посмотрел, и первая записочка… У нее это было. Пусть и у Малены будет. Иначе потом могут быть проблемы. Лучше уж нагуляться сейчас, и разочарование пережить сейчас, и все остальное – тоже. С небес на землю герцогессу опустила Нина, которая зашла за зажимами. – Привет. Есть крокодильчики? А то у меня закончились. Матильда, которая в том числе и заказывала всю канцелярку, и распределяла ее согласно требованиям и потребностям, достала из шкафа коробочку. – Такие? Или покрупнее? – Такие в самый раз, – согласилась Нина. И кивнула на цветы. – Антон, что ли? – Д-да… – Ясно, что не Давид. – Почему? – Любопытство у герцогессы возобладало, тем паче, что селектор молчал и не светился. Нина хмыкнула. – Кофе сваришь? Мне перерыв на пять минут нужен, а то сдохну… – Сварю. – А я пока сигаретку ухвачу. Умоталась… сейчас целую контору оформила. Но оно того стоило! Малена кивнула. Стоило, наверное. Антон платил фиксированную сумму, но прибавлял процент от заказов. Не наработала? С голоду не помрешь, но и не пожируешь. А у Нины дочка… Стаканчик с кофе Малена вынесла прямо на улицу. Стоял осенний теплый денек, из тех, когда солнышко забывает, что надо готовиться к отдыху, и светит во всю мощь. А зиму девушки дружно не любили. Погреться бы пока… Нина как раз метко бросила бычок в урну и с улыбкой приняла стаканчик с кофе. – Спасибо. Посидишь со мной? – Ага… пару минут – можно. – Герцогесса опустилась на перила. Место для курильщиков у них было. По соседним домам расположилась целая куча магазинов, офисов, контор, и в каждой кто-то да курил. Бывает. Здоровье человека – его личная собственность, хочешь травиться – травись. Но тем, кто не курит, не всегда приятен запах сигарет, поэтому народ нашел оригинальное решение. Кто заказал эту беседку, из тех, что дачники среднего достатка ставят у себя на участке для шашлыков, – неизвестно. Четырехугольник, три скамеечки, никаких фигурных решеток или кованых элементов, голая функциональность. Кто повесил на нее цепочку поперек входа и табличку «только для курящих и выпивающих» – тоже осталось неясным истории. Но – ключи от цепочки, по одному, побросали в почтовый ящик каждого офиса. А посреди беседки с намеком поставили здоровущую урну. Свое жизненное пространство курящие любители пива охраняли ревностно, поэтому скамеечки остались в целости и сохранности, а местные бабушки даже не покушались на чужое имущество. Хотя попытки рейдерского захвата время от времени случались [12]. |