Онлайн книга «Белая роза, Черный лес »
|
Свет настольной лампы выхватывал из темноты стопки бумаг, ждущих своего часа. На улице было темно. Снег таял, многие дороги уже стали проезжими. В дверь постучали. На пороге возник сослуживец, Армин Фогель. – Как ты, Даниэль? – Сильно занят. Думаю вот, кого брать следующим: официанта, заявившего, что война проиграна, или священника, который тайком служит мессы? – Знакомые проблемы. Фогель сел напротив, достал сигареты и тоже закурил. Беркель отодвинул бумаги, радуясь поводу передохнуть. – Пришел тебе кое о чем рассказать. – О чем? – Проходил тут через меня один отчет, вдруг тебя заинтересует. Ты как-то упоминал о встрече со старой знакомой. Франка Гербер, да? – Да, в юности мы дружили. А что насчет нее? – На днях получил донесение из Санкт-Петера. Франка Гербер была там перед Рождеством и вела себя подозрительно. Искала костыли для своего приятеля, который якобы повредил ноги, катаясь на лыжах. – Точно? – Беркель глубоко затянулся. – Меня она заверила, что возвращается в Мюнхен. – Как же, здесь она. Один мой человек на днях проверял у нее бумаги. Ничего вроде бы особенного, но я решил тебе сообщить. Наверное, просто… – Наша работа – всех подозревать. – Я бы и раньше пришел, да дел по горло. – Понимаю. Спасибо. Я знаю, где ее искать. Дороги почти чистые, так что нанесу-ка я визит – ей и ее приятелю. Отчего не навестить старую знакомую, верно? – Именно. Фогель поднялся и отсалютовал; Даниэль ответил тем же. После ухода товарища он немного посидел, а потом отправился в архив. Он отлично помнил, где искать дело Франки Гербер. Папочка показалась ему совсем тоненькой – человеческая жизнь, заключенная в нескольких строках, которые он перечитывал столько раз, что выучил наизусть. Она сказала, что уезжает. А сама до сих пор здесь. Зачем ей понадобились костыли?.. Придется отложить другие дела. Январь был теплее, чем ожидали, и снег, покрывавший машину, почти стаял. Когда Франка вернулась с дровами, Джон усердно разрабатывал ноги и появился почти сразу. – Через несколько дней попробуем снять гипс. Худшее уже позади, – сказала она. – Благодаря вам. Франка втянула сани прямо в дом. Джон пытался помочь с разгрузкой, но она, как всегда, попросила его сесть и стала перебирать ветки – самые сухие складывала в корзину у очага. Двадцать первое января. Через четыре дня кончатся шесть недель, в течение которых Джон должен носить гипс. Он уйдет, и больше они не увидятся. Их пути пересеклись лишь на короткое время. Джон все-таки подошел и стал помогать. В камине потрескивал оранжевый огонь. Приближался вечер. – А чем вы займетесь, когда я уйду? – Не знаю… наверное, начну искать работу. – Франка продолжала перебирать ветки. – Медсестры всегда нужны, особенно в военное время. – Медсестры с таким прошлым? – Да, будет нелегко. – Вам никогда не хотелось уехать? – Откуда – из Шварцвальда? Я и уехала, я ведь жила в Мюнхене. – Нет, из Германии. Вы не думали уехать из Германии? Франка отложила толстую ветку. – Куда мне ехать? Кроме Германии, я ничего не знаю. А если даже и было бы куда ехать – как туда добираться? – Я через несколько дней ухожу. Вы могли бы отправиться со мной. – Куда, в Филадельфию? – Хорошо бы. Я-то домой не сразу поеду, зато переведу вас через границу. Начнете новую жизнь. Люди вашей профессии везде нужны. Найдете работу, будете в безопасности. – Переход через швейцарскую границу – не тот случай, когда вы протягиваете паспорт, и вам желают приятного отдыха. Граница закрыта. Мы можем и не перейти. – Да. Но что вас держит здесь? – Странный вопрос. Это мой дом. Джон с трудом поднялся и, чертыхаясь про себя, двинулся за Франкой в кухню. Она опустилась на колени у плиты и опять занялась дровами. Джон примостился на стул. – Вы хотя бы подумайте. – Что мне делать в стране, где у меня никого и ничего нет? – У вас будет свобода. Начнете с чистого листа. – В Швейцарии? – Если хотите. Или в Америке. Я помогу вам получить визу. – Гражданке Германии дадут визу во время войны? – У меня есть влиятельные друзья. Если уж мой отец не сделает, то начальство сделает наверняка. Сумерки за окном сменила темнота. Франка поднялась зажечь лампу. – Вы очень храбрый человек. Чего вы боитесь? – Никогда не была в Америке. Вы – единственный американец, которого я знаю. – Да, должен вас предупредить: не все американцы такие потрясающие, как я. – И все такие самонадеянные? Вы уверены, что перейдете границу, хотя едва ходите. – Ноги у меня в порядке; сами сказали, что быстро заживают. Теперь, когда у меня есть пленка, я не могу просто сидеть и ждать. Нужно передать ее в консульство в Швейцарии. – Вас просто смешно слушать. Вы еще не можете ходить! Джон встал. – Я вам сейчас покажу. Я не просто ходить могу. Идемте. Он зажал костыли под мышкой и протянул Франке руку. – Что вы делаете? – Пойдем, пойдем. Франка сняла перчатки, однако протянутой руки не приняла. Джон пожал плечами и повел девушку в гостиную. Там он включил приемник. Передавали новости на английском. – Да в чем дело? – Дайте пару секунд. – Джон принялся крутить настройку. – Вечно вы торопитесь. Он отыскал музыку. – Я не просто могу ходить. С грохотом отбросив костыли, он протянул к ней руки. – Фройляйн, позвольте вас пригласить? – Это просто смешно. И опасно. Франка дала ему руки. Она вдруг вспомнила, что на ней старая шерстяная кофта. Джон привлек ее к себе, одной рукой обнимая за талию. Лица их были совсем близко. – Раньше я очень даже неплохо танцевал. Он раскачивался под музыку, с трудом сохраняя равновесие. Тело еще плохо его слушалось; не держись он за Франку, наверное, не смог бы устоять. – Вижу-вижу! – Она рассмеялась. – Такие изящные па. – Называется «бычок-хромоног». Джон был на полголовы выше Франки. Больше они не разговаривали, но лица у них светились. Музыка смолкла, и девушка отстранилась от партнера. |