Книга Ярко пылающая тень, страница 45 – Джессика Клусс

– Рук попросил меня этого не делать. Сказал, что вам и так есть о чем беспокоиться, помимо него.

* * *

Отлучившись после вечерней беседы в гостиной, я незаметно спустилась в подвальные помещения, чтобы поискать Рука на кухне или в саду. Затем услышала музыку – дуэт скрипки и виолончели, звонкий и печальный, – а над ней мелодичный голос Рука:

Эту балладу мы узнали в детстве от жителей деревни, находящейся неподалеку от Бримторна. Утром мы сбегали из школы, чтобы послушать мужчин, поющих ее по пути на работу.

Почему эти слова заставили меня съежиться? Я выглянула из-за угла и увидела поющего Рука, Ламба, держащего скрипку, и Вольфа, играющего на виолончели. Когда они закончили песню, Лилли зааплодировала и подбежала к ним.

– О, я никогда не слышала ничего прекрасней! У тебя ангельский голос, – сказала она, присаживаясь рядом с Руком.

– Это очень мило с твоей стороны, но я не настолько хорош, – засмеялся Рук.

– Нет, что ты! Я считаю, что у тебя самый замечательный…

Притворившись, что не подслушивала, я вошла в комнату. Рук тут же встал:

– Мисс Хоуэл!

Ему никогда не придется называть Лилли «мисс». От этой мысли мне стало дурно. Ламб и Вольф, поднявшись, похлопали моего друга по плечу.

– У тебя действительно хороший голос, – сказал Вольф. – Спасибо, что пел под наш аккомпанемент. Нам не помешает практика.

– Всегда рад помочь, – ответил Рук.

Юноши кивнули мне, когда уходили.

– Мне показалось, что ему не помешает развлечься, – прошептал Ламб.

В этот момент я обожала его и ненавидела себя.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, мисс? – спросила Лилли.

– Я хотела бы поговорить с Руком наедине.

– Конечно. – Девушка счастливо ему улыбнулась. – Встретимся в конюшне? Джимми учит девочек танцевать вальс.

– Да. – Улыбка Рука сошла, как только Лилли вышла за дверь. – Как поживаешь, Нетти?

Он внезапно очень заинтересовался метлой и отказывался смотреть мне в глаза. Ну, а с чего бы ему радоваться моему визиту? Если задуматься, это первый раз за две недели, когда я удостоила его встречей.

– Да так, вся погружена в занятия. Как ты?

Я села на скамейку и подозвала Рука к себе. Он сел так далеко, как только было возможно, и сложил руки вместе, словно не хотел случайно прикоснуться ко мне. Рук вел себя так, будто я была прокаженной.

– Нормально, – ответил парень напряженным голосом.

– Лилли рассказала, что ты страдаешь от мигреней, так что я знаю, что это ложь.

– Просто головная боль. Ничего такого, чего не было прежде.

Прошло пять секунд в молчании. Я не понимала внезапно возникшей между нами неловкости. Может, я парня и игнорировала, но, исходя из поведения Рука, складывалось впечатление, словно прошло два года с нашей последней встречи, а не две недели.

– Лилли сказала, что твои крики доносятся даже до женских спален. Ты готовил припарку?

– Мне она больше не нужна. Она слишком мешает…

– Ты с ума сошел? Разве ты не хочешь это контролировать?

Рук скривился:

– Я знаю, какое это вызывает у тебя отвращение.

Похоже, я теряла последние остатки здравого смысла.

– Ты же знаешь, что я не испытываю отвращения. Мне просто больно видеть тебя в таком состоянии.

– Я не сдамся. – Больная рука парня сжалась в кулак. – Это все, что у меня есть.

– Неправда! Ты не должен позволять этому мешать тебе.

К моему удивлению, Рук встал и повернулся ко мне лицом. Его трясло.

– Я не воспринимаю это так, будто оно мне мешает. Это ты так воспринимаешь!

– Да с чего бы мне начинать ненавидеть твои шрамы спустя восемь лет? Что так сильно изменилось?

– Что изменилось?! – закричал Рук. Затем его лицо прояснилось, и парень снова сел на лавочку. Быстрая смена его настроения пугала меня. – Что изменилось? – уже тише повторил Рук. – Ты понятия не имеешь, о чем мы говорим, не так ли?

– А о чем мы говорим? – Я отстранилась от него.

– Жди.

Рук прижал ладони друг к другу и закрыл глаза. Сделав три плавных вздоха, поднял руки.

Тени в углу комнаты зашевелились.

Поначалу я думала, что схожу с ума, наблюдая, как чернильные сгустки разрастаются. Солнечные лучи, падавшие на кухонный пол, казалось, сжимались и затухали под давлением тени. Мрак двигался и распространялся. Затем собрался у ног Рука, как масляный бассейн. Парень наклонился и провел кончиками пальцев по черной массе. Та закрутилась в ответ, как живое существо.

– Что, во имя Господа, ты делаешь? – выдохнула я.

Тень отпрянула обратно к стенам и рассеялась, словно ее и не было. Темные зрачки Рука расширились.

– Я уже показывал тебе прежде. В ночь после нападения Корозота я пришел в твою комнату, когда все разошлись.

Я задумалась… и вспомнила сон, где Рук парил надо мной, окутанный тьмой. Боже мой!

– Смотри.

Рук закрыл глаза и затаил дыхание. Свет в кухне быстро затмили тени, выскальзывающие из всех щелей и углов. Комната завертелась во мраке. Вскрикнув от неожиданности, я призвала огненный шар. Мы с Руком сидели в полной темноте, и мой огонь был единственным источником света. Парень наклонился и прижался своим лбом к моему.

– Фенсвик дал мне зелье. Я думала, что твой визит был просто сном.

Я подняла свет выше, чтобы осветить лицо Рука. Его глаза снова стали непроглядно-черными.

– Все случилось, когда я почувствовал приближение Корозота. Чем ближе он находился, тем сильнее становилась боль. А затем каким-то чудом я обнаружил, что могу призвать ночь к себе. Казалось, каждая клеточка моего тела засветилась, вот только светом была тьма. Полагаю, я слегка напугал лошадей. Пришлось вымаливать прощение дополнительными горстями овса. – Парень рассмеялся. – Раньше я не мог понять, за что меня так прокляли. Оказалось, все это время проклятие было даром.

– Ты счастлив, не так ли? – прошептала я.

– Счастлив, как никогда, особенно теперь, когда узнал, что ты посчитала нашу встречу сном. После того как ты не пришла, я предположил, что моя сила вызвала у тебя отвращение.