Книга Ярко пылающая тень, страница 59 – Джессика Клусс

– Я не могу этого позволить.

– Магистр, если вы останетесь и я буду с вами, он не посмеет ничего сделать, – встрял в разговор Магнус. Судя по его виду, он был бы счастлив, если бы ему дали еще один повод поколотить Челлини.

– Прошу вас. Я не успокоюсь, пока не увижу его. – Я была непреклонна.

Мне не нужен был очередной предлог для кошмаров.

Дверь отворилась, и Челлини выполз в коридор. Его лицо опухло от синяков и рыданий.

– Почему ты так поступил? – Я сразу накинулась на него.

– Я не думал, что они планируют убийство. Мы просто хотели, чтобы ты ушла.

Когда итальянец заговорил, я увидела дыру в том месте, где раньше находился его передний зуб. Челлини заплакал. Ни одно зрелище не вызывало у меня такого омерзения, как это.

– Ты должен был помочь мне. Поскольку я избранная…

– О, хватит об этом глупом гобелене! – Слезы итальянца мгновенно высохли, а ярость, с которой он говорил, изумила меня. – Я молчал, потому что обычаи англичан не такие, как у нас. Если вы верили, что можете найти спасение в чародейке, кто я такой, чтобы спорить? – Челлини шмыгнул носом. – Поначалу вы мне нравились, мисс Хоуэл, но теперь вы просто ужасны.

Магнус дернулся в сторону Челлини, но я придержала его за руку.

Итальянец, заметив это, разгневался пуще прежнего:

– Только посмотрите на это! Помыкает мужчинами, как стадом баранов! Проблема английских чародеев в том, что они не изучает Библию. Первое послание Павла к Тимофею: «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии». В Риме женщинам запрещено даже приближаться к обсидиановой комнате! – Итальянец посмотрел на Агриппу и Магнуса. – Она не одна из нас. За ней придут и другие, чтобы закончить начатое. Она всех уничтожит, если вы позволите, и мне повезло, что меня здесь уже не будет, чтобы это увидеть!

Магнус, схватив Челлини за воротник, оторвал его от земли. Агриппа тут же вмешался и растолкал их.

«Она не одна из нас». Мне всегда казалось, что мы с Челлини легко находили общий язык. Мы играли в шарады в одной команде, смеялись за завтраком над какой-то забавной статьей в газете. Как я могла не заметить его гнев? Неужели я действительно сделала что-то такое, чтобы заслужить его ярость? Или гордыня затуманила мне взор? Я вспомнила, как итальянец разозлился, когда я наслала на него огонек, рассмеявшись ему в лицо. Вероятно, он терпеть не мог женскую заносчивость. Я попыталась найти сожаление в глазах юноши, но обнаружила лишь ненависть.

– Дай мне свой посох, – приказал Агриппа.

Челлини снял с бедра чехол и отдал его с таким видом, словно его пытали. В каком-то смысле мне было его жаль. Но я не дрогнула.

– Меня одобрят, – сказала я с дрожью в голосе, несмотря на все усилия держать себя в руках. – И ты ничего с этим не сделаешь.

– Не я, так кто-то другой, – буркнул итальянец.

Когда его увели, я вытерла глаза и задумалась: последуют ли еще атаки? Даже несмотря на успехи, я знала. – Челлини прав. Гордость в женщине непростительна.

* * *

– Налей три капли в стакан воды, – промямлил Фенсвик, вручая мне флакончик с пузырящейся золотой жидкостью, которая сменила цвет на розовый, когда я его перевернула. Хобгоблин захлопал ушками, и я помогла ему спуститься с кровати. – Тебя больше ничего не беспокоит?

– Меня все еще мучают кошмары.

С тех пор как я возобладала над своей силой, сны с Р’елемом стали навещать меня реже, но тем не менее…

– Ну, продолжай жевать кору ивы, – посоветовал Фенсвик.

Он поплелся к двери, но тут вошла горничная с подносом. Она сморщила нос, глядя на Фенсвика, и прошлась прямо по нему, сбив хобгоблина с ног. Он поднялся и стряхнул с себя грязь, после чего рявкнул:

– Осторожней!

Девушка поставила поднос и помахала салфеткой:

– Мерзкая маленькая тварь! Фу! – И попыталась выгнать Фенсвика из комнаты.

Я присела и прикрикнула на нее:

– Не смейте так с ним обращаться!

Горничная насупилась. И почему сегодня у Лилли был выходной?

– При всем уважении, мисс, это никак ему не повредило, – дерзко заявила девушка. – Их чувства отличаются от наших.

– Он – личность, – возразила я.

– Нет, мисс, уж извините, – хмыкнула горничная. – Он чудовище.

Когда-то я бы с ней согласилась. Теперь, беря поднос у нее из рук, я слышала лишь слова Челлини: «Она не одна из нас».

* * *

На следующий день, закончив урок, я пошла в библиотеку, чтобы почитать о хобгоблинах. Книг о них было мало, но я нашла один отрывок из «Сборника фейри» Лоуренса Пухнера, 1798 года издания, в котором говорилось:

«Корень мандрагоры или заплесневелый лук действуют наиболее эффективно, чтобы поприветствовать подчиненного Неблагой королевы у себя дома».

На кухне Агриппы не было ни одного корня мандрагоры. Тем не менее я нашла старый лук с зелеными ростками. Должно подойти. Затем я пошла в тот угол дома, где жил Фенсвик. Он обустроился в комоде в пустой комнате для прислуги.

Хобгоблин отдыхал в нижнем ящике, поджав под себя ушки и пытаясь поспать.

– Что такое? Ты дашь мне хоть чуть-чуть отдохнуть? – Он потер глаза двумя из четырех коготков.

– Я просто хотела дать тебе это. – Я вручила Фенсвику лук. Он взял его с таким видом, будто в жизни ничего подобного не видел. – Подумала, что это поможет тебе почувствовать себя здесь как дома.

Несколько секунд выражение мордочки хобгоблина не менялось. Я уже пожалела о своей чудовищной выходке. Но тут его ушки встали. Глазки заблестели. Фенсвик прижал лук к груди, принюхался и сказал:

– Я пробыл в этом доме шесть месяцев, но никто еще… не поприветствовал меня.

Понятия не имела, как лук мог заставить кого-то почувствовать себя желанным гостем, но ведь я вообще многого не понимала.

– Рада, что я первая.

– Почему тебе не все равно? – дернул хобгоблин ушками.

– Полагаю, я знаю, каково это – быть не на своем месте.

– Но ты же чародейка!

– С отметинами, которые это подтверждают, – сказала я, коснувшись пальцем фиолетового синяка на щеке, после чего собралась уходить.

– Э-э… погоди. Кора ивы не прогоняет твои кошмары, не так ли? – Ушки Фенсвика скользнули за спину.

– Не особенно.

Вечером я обнаружила бархатный мешочек за своей дверью. От него пахло травами и розами. В записке, написанной неаккуратным детским почерком, было сказано: «От кошмаров. Положить под подушку».

С этой ночи Р’елем перестал меня навещать. По нему никто не скучал.