Книга Коллекция «Romantic» , страница 40 – Шарлотта Ульрих

Лицо Гальки вытянулось.

— Кстати, вполне логично, что она стала «дородной самкой», — я продолжила. — Другого от нее и не следовало ожидать.

— Да… — произнесла Галька задумчиво. — В конце она меня, правда, разочаровала… Знаешь! Такого мне еще никто не говорил!!! В учебниках принято восхищаться Наташей, это же любимая героиня Толстого!

А это и не из учебника…

— Вот вы где! — зашел в беседку Владимир Николаевич.

Я вскочила. Почему-то стало стыдно за то, ЧТО я говорила. Казалось, ЕМУ это говорить нельзя. Он — физик, а значит, мои понятия не стыковались с его… простыми, логичными и… правильными.

— Уже отбой, на улице находиться запрещено…

Зря Вы это сказали! Стыд во мне резко заменился злостью. Меня, МЕНЯ! подчиняли… «Кого меня? Меня? Меня — мою бессмертную душу!» ^[9]

Так и подмывало спросить с вызовом: мы что не можем у корпуса посидеть? Мы же на территории! Неужели так неукоснительно нужно следовать правилам и ложиться в одиннадцать? Разве мы не свободные люди?

Несвободные.

— Простите! Мы как-то забыли! — Галя пролепетала как прилежная ученица.

Я взглянула на нее с изумлением. Извиниться? Подчиниться силе? НИКОГДА!

— Бегите… — но Владимир Николаевич произнес мягко, отошел в сторону и взглянул на меня. Он всегда как-то угадывал мои мысли. Я успокоилась.

— Где вы пропадали? — спросила Ирочка, когда мы зашли в комнату.

— Мы сидели в беседке и болтали, — ответила ей честно.

Ирочка удивилась:

— Вас искали.

В кровати я долго не могла уснуть, лежала и радовалась. День, до краев наполненный событиями, закончился. Но ЗАВТРА ждал еще один такой день, а после ЕЩЕ и ЕЩЕ. День из МОЕЙ настоящей жизни. «Он так за тобой бегает!» повторяла Галины слова, а потом слова Ирочки «Вас искали…» А Гера, может, тоже искал. Приятно.

— Мама! — говорила я прошлым летом, гладя соседскую кошку. — Вот я раньше животных любила и все время их тискала. Поэтому они не любили меня!

Кошка вертелась около ног, подставляя то голову, то спину. Мама собирала ягоды.

— А теперь я спокойно к ним отношусь. Поласкаю и отпущу: гуляй, где хочешь. Вот она и бегает за мной как привязанная…

— Хм… — сказала мама, не понимая, куда я веду.

— Может, Сашу так же приручить?

— Приручи, — ответила она спокойно, и я начала просчитывать, как лучше это сделать.

— А твой Саша потом не будет под дверью орать? — засмеялась мама. — Как твоя кошка?

— Нет, — но задумалась.

Кошка своей любовью иногда раздражала, в такие моменты жутко хотелось ее прогнать, но я терпела, чувствуя, будто ей обязана.

Но Саша… Саша — не кошка. Он не может надоесть.

— Не будет, — отрезала категорично. — Он же далеко!

Утром после завтрака я села на корточки перед Галей (та была на скамейке), лишь бы она не видела моего лица. Так стыдно за вчерашнее! Что я наговорила? Саша, «Титаник» и «Война и мир»! Все в одну кучу! Боже! Хоть Галя бы это поскорее забыла.

— Привет! — сказал кто-то сзади. Я оглянулась, то была девочка. Очень некрасивая: невзрачные глаза, утиный нос, тусклые волосы, я не хотела, чтобы она подходила, но Галя тут же радостно замахала рукой:

— Иди к нам!

Ну, вот, теперь вокруг меня будет собираться всякий сброд.

— Это Ксюша! — Галя представила девочку, я улыбнулась ей доброжелательно, скрывая свои мысли, а девочка расцвела.

Гала стала обсуждать с ней лагерь, погоду, комнату, а я молчала, все еще испытывая стыд. При одной мысли, ЧТО Галя вчера услышала, меня передергивало, я прятала это как можно глубже, чтобы больше никогда не вспоминать. Но тут Галя закончила с погодой и сказала Ксюше, кивая на меня:

— Она вчера мне такую теорию по литературе выдала! — в голосе Гали звучало восхищение.

ТЕОРИЮ? Я не хотела о вчерашнем даже вспоминать. Какую теорию? Я говорила об Антоне и себе, а прятала за Болконским и Ростовой. Теория? Это полный бред! Но лицо Гали выражало готовность выслушать меня еще раз.

— Я… не помню…

— Не помнишь? — Галя не поверила.

Замотала головой. Нет! Не помню! И вообще не знакома с тем человеком, с которым ты вчера разговаривала!

Галя с удивлением смотрела на меня, но решила, что я молчу из-за Ксюши. Ксюша тоже так подумала и неестественно засмеялась. Но потом по дороге к морю Галя все еще пыталась разговорить меня: «А как ты считаешь? А что ты думаешь?» Я отвечала ей односложно, не желая развивать ни одной темы. Было стыдно, это во-первых, а, во-вторых, и впереди, и сзади находились уши, и я не хотела, чтобы они вообще знали, что я умею думать и говорить.

— Ты утром не разговариваешь? — в итоге спросила Галя.

В ответ я молча закивала головой. Не только утром. Я СОВСЕМ не разговариваю!

Я не знала, что это такое и откуда взялось. Я могла писать дневники, сочинения, но старалась ни одну из своих мыслей не произносить вслух.

Мы почти дошли до пляжа, как Галя благоговейно подняла глаза к небу, затем наклонилась ко мне и прошептала на ухо:

— Сзади Антон! Ах… Такой лапочка!

Я удивилась. Не знала, что на Антона ТАК реагируют. И в этот самый момент Антон окликнул МЕНЯ по имени. О, да! Когда Галя мечтала о нем…

Я обернулась, остановилась и подождала, когда Антон поравняется с нами.

— Нам с Ромой нужно сочинить стихотворение, — сказал он. — А так как ты соображаешь по литературе, мы решили, что сможешь нам помочь.

Я обратила внимание, что Антон обращается только ко мне. Вежливее было бы сказать «нужна ВАША помощь».

— Хорошо, — усмехнулась я. — И на каком этапе вы остановились?

— Сейчас покажу, — Антон открыл записную книжку и подошел ко мне ближе. Я не знала, как это понять. Вроде бы ясно: стихотворение — предлог, а я ему нравлюсь, но в то же время Антон подчеркивал, что это только стихотворение. От него веяло холодом. Но я тоже приблизилась, якобы заглянуть в листок.

Антон прочитал пару четверостиший и сказал:

— А вот тут у нас проблемы, не знаем, что дальше писать.

— Хм… — ответила я многозначительно и сделала вид, что задумалась.

Но, конечно, не собиралась этого делать. «Не писал стихов и не пиши» четко было вбито в меня с детства, да и вообще отрицание всех видов творчества. Я хорошо помнила выражение лица Нины Петровны, когда ей кто-то приносил стихи или другие душевные порывы. Разочарованно-омерзительное. Так что лучше быть инженером, бухгалтером, врачом, домохозяйкой или просто выращивать цветы на балконе, но только, не дай бог, думать, что у тебя есть талант!