Книга Побег, страница 51 – Борис Кантор

— Васильич, у меня к тебе вопрос, — сказал начальник. — Согласно твоим документам, ты был счетоводом в госпитале.

— Был, — ответил коротко отец. — Я окончил курсы еще в молодости. Работал счетоводом в кооперации, а в конце войны — в госпитале, после ранения.

— Я хлопотал, чтобы тебя назначили прорабом в нашем леспромхозе, но у нас случилась неприятная история с завмагом. Комиссия из ОРСа (отдела рабочего снабжения) уже третий день проверяет. Сегодня или завтра закончат. А завмага уже арестовали.

— Проворовался? — спросил отец, а потом обратился ко мне: — Ты бы, Володя, подождал меня на улице, а то тебе будет скучно.

Я понял, что они хотят говорить без меня.

— Пойди в пекарню и попроси Ильича, чтобы он дал тебе кусок хлеба, — сказал мне Николай Федорович.

Пекарь дал мне не хлеб, а пирог с рыбой, но сам был так занят, что не обращал на меня внимания. Я потихоньку вышел из пекарни и спустился к реке. Пологий галечный берег был занесен грязью, и здесь тоже лежали бревна. Я дошел босиком до самой воды. Здесь намечался перекат, хотя вода была еще глубокая и мутная. Я увидел, как близко к берегу промелькнула довольно крупная рыба. К реке спустился пекарь с наметкой на длинной жерди в руках и пустым ведром.

— Попробуем! — сказал он. — Вчера целое ведро наловил.

Он осторожно опустил наметку в воду, провел ее по течению и поднял. В мотне трепыхалось несколько рыб. Во мне взыграл рыболов. Я вспомнил налима, пойманного мною в Есаулке, и мне так захотелось ловить рыбу, что засосало под ложечкой.

В этот момент меня позвал отец, и я поднялся по берегу, испачкав ноги, но у пекарни стоял таз с водой, где я сполоснул грязь с ног. Мы поднялись по дороге к домику над пекарней. Там лежали две большие кучи мешков и ящиков. За домиком строили большой дом на пологом косогоре. Отец спросил, где найти Михаила Сергеевича Бузицкого.

— Это я, — ответил высокий жилистый человек в гимнастерке и форменной фуражке.

— Я от Николая Федоровича. Моя фамилия Крысанов.

— Слышал о вас. Ну и до чего же вы договорились? — спросил Бузицкий.

— А вы уже знаете о нашем разговоре? — удивился отец.

— Еще бы! Я ведь не только лесничий, но и парторг леспромхоза. А сейчас еще и экспедитор. Вон продовольствие, которое надо развести по участкам, лесорубы голодают. Жду, когда придут трелевочные трактора. Без них сейчас по тайге не проехать. Так вы согласились?

— Согласился, — ответил отец. — Но голодают не только лесорубы. У меня детишки голодают. Вот уж четыре дня, как по карточкам ничего не получали, кроме хлеба. Да и недобор еще с Калтана.

— Я рад, что вы согласились. Сейчас решим и вашу личную проблему.

Мы все пошли в домик. В сенях всё было заставлено мешками и ящиками. В домике оказались приятная на вид женщина и мальчик моего возраста.

— Познакомьтесь! Это моя супруга и сын Юра, — сказал Бузицкий. — А это Нифон Васильевич Крысанов, а имени молодого человека не знаю.

— Володя, — ответил я.

— Юра, займись чем-нибудь с Володей, а то здесь стало тесно, — сказала Юрина мать.

Мы вышли на улицу, и я тотчас рассказал Юре, что пекарь ловит рыбу наметкой, — и мы побежали на берег. Пекарь уже не ловил рыбу. Через раскрытое окно мы видели, что он вытаскивает хлеб из печи и укладывает на покрытый железом стол. Ведро с живой рыбой стояло у двери пекарни, и мы разглядели там окуней, чебаков, ершей и одну щуку.

— А у нас удочки есть, — сказал Юра, — настоящие, бамбуковые. Отец любит ловить рыбу.

— А какие это — бамбуковые? — спросил я.

— Пойдем, покажу! — Юра побежал к домику.

В сенях была лестница на чердак, хотя к ней было трудно пробраться из-за мешков и ящиков. На чердаке висели три длинных удилища.

— Так вот какой бамбук! — воскликнул я. — Я читал о бамбуке, но никогда не видел.

— А ты умеешь читать? — удивился Юра.

— Да, умею читать и писать.

— А тебе сколько лет?

— Пять будет через неделю.

— Мне уже пять, а читать я не умею. Только буквы знаю.

— Давай я тебя научу! — предложил я ему, не подумав, что мы живем далеко друг от друга.

Я всё еще рассматривал удочки и заметил, что крючки настоящие, а не самодельные, как были у нас.

— А где вы нашли такие крючки? — спросил я Юру.

— Это отец из города привез. Да они здесь тоже есть в сельпо.

— В каком сельпо?

— В деревенском магазине.

Тут меня позвал отец.

Когда мы спустились с чердака и вышли на крыльцо, я увидел отца с полной котомкой за плечами, а моя котомка была у него в руках.

— Мы отнесем всё это домой, и я вернусь через час, — сказал отец Бузицкому.

— Да уж поспешите! — ответил тот.

Я попрощался с Юрой и побежал вслед за отцом. Мы остановились в пекарне и получили хлеба. Я нес его в котомке, а чуни в руках. Хлеб сильно оттягивал мне плечи, и я начал отставать. Отец взял мою котомку, и я побежал вровень с ним.

Дома отец опорожнил котомку, наскоро поел, сказал, что вечером всё расскажет, и ушел обратно в леспромхоз. Я рассказал матери что знал, пока дожидался прихода Вали из школы. Ивана дома не было. Вскоре пришла Валя, мы поели и пошли с ней за крапивой. Обошли скотный двор, кузницу, свинарник и нарезали много крапивы и немного лебеды. Лебеда только начала прорастать. Когда мы подходили к дому, Иван сидел на крыльце, но, увидев нас, встал и ушел за избу. Я оставил свою котомку, пошел за ним, нашел его на завалинке и, еще не доходя, сказал:

— Ваня, прости меня! Я не знаю, что со мной было.

Он посмотрел на меня и ничего не ответил. Я подождал, но он молчал, и я пошел обратно. Подходя к углу, я услышал:

— Урод!

У меня исчезло всякое желание с ним говорить, и я ушел не оглянувшись.

Мать была рада принесенным продуктам и приготовила ужин. Отец пришел после заката солнца, когда мы все были голодные. Я очень устал и почти засыпал, но мне хотелось узнать, о чем говорили отец и Николай Федорович после того, как меня попросили уйти, поэтому я крепился.

За ужином отец рассказал, что же произошло сегодня. Оказалось, кто-то в ОРСе заметил, что из этого магазина поступает слишком мало карточек, хотя по деньгам все отчеты сходятся, и прислали ревизию. У заведующего и продавца нашли по мешку денег. Оказалось, что они продавали продукты налево без карточек по высоким ценам, а людям с карточками продуктов всегда не хватало. Все отчеты составлялись в рублях, а на карточный учет не обращали особого внимания. Лишь бы в рублях всё сходилось. Отец думал, что начальник леспромхоза попросил ОРС проверить, сколько поступало карточек, потому что у него с завмагом шла какая-то борьба. Карточек оказалось намного меньше, чем нужно. Завмага и продавца арестовали, а отцу предложили работу завмага, хотя он и не был членом партии, а по неписаным законам такую работу мог получить только член партии.