Книга Огненный побег , страница 28 – Франк Шмайссер

– Что он делает? – прошептал Фло, позабыв, что шептаться нельзя.

Но Оскар не ответил, потому что понятия не имел – ведь он сам впервые встретился с лесным эльфом. Откуда ему было знать, что к ним вышел сам король, который полагал, что выглядит особенно прекрасно и воинственно, когда у него развеваются волосы, поэтому всегда становился лицом к ветру.

– Туда! – велел стражник, и друзья унылой цепочкой обошли вокруг короля и встали перед ним. Но развевающиеся волосы эльфа тут же упали ему на плечи.

– Дракон закрывает королю ветер! Поди прочь! – воскликнул стражник.

Лика пихнула Хлюпа в бок, чтобы тот отступил в сторону. Дракон сделал пару шагов вправо – и волосы короля вновь полетели по ветру, будто тот скакал верхом на лошади.

– Ваше величество, вы великолепны! Как волшебно развеваются на ветру ваши волосы! – льстиво прошепелявил старый эльф. Его собственные сальные пряди лежали на плечах как приклеенные.

– Я знаю. Рисуйте портрет, – ответил король, почти не разжимая губ.

– Отличная мысль! – Старик повернулся к лесу и свистнул: – Художника!

Спустя пару мгновений из леса выкатился маленький кругленький человечек, увешанный рисовальными принадлежностями. Художник чем-то отдалённо смахивал на гоблина.

– Одну секундочку! – залопотал он. – Сейчас-сейчас!

Толстячок воткнул в землю мольберт, поставил на него белый холст в раме, утёр со лба пот и приступил к портрету.

Оскар удивлённо глазел на всё происходящее. Интересно, что дальше? Им ждать, пока портрет будет готов?

Лика поклонилась, и друзья последовали её примеру. Эльф, стоя неподвижно, представился. У тщеславных эльфов на это обычно уходит довольно много времени, а у их короля и подавно.

– Моё имя Таль Аванданда Цветоморский! Я король Страны эльфов, сын великого Горо Молота Мирифина Грознокаменного, внук не менее великого Кольтхаллы Среброкрылого, наследник локонов Горо Дурда из Теолобина, кузен Дурунди из Серебряного пика, сват Аны Дро-Гурми, урождённой Дин-Дон, королевы Рейнляндии, Планкенберга и Го-Эр-Пеля, знакомый с Таламом Палантоном, легендарным старостой четвёртого «Б» класса и четырёхратным бронзовым призёром в наблюдениях за аистами!

Король закончил говорить и оглядел визитёров, наслаждаясь произведённым эффектом. Те и вправду потеряли дар речи.

– И как нам его называть? – озадаченно спросил Фло.

– Ах да! – спохватился король. – Рядом со мной стоит Офидо Атат, королевский язык и палец.

– Кто-кто? – прошептал Оскар и поймал на себе злобные взгляды короля, Офидо и Лики.

– Советник и правая рука короля! – громко ответила Лика. – Он ведёт все дела.

– Какие дела?

– Дела королевства, потому что у короля есть занятия поважнее! Да замолкни уже наконец!

Король остался доволен тем, что Оскар получил выволочку, и обратился к девочке:

– Я знаю вас и ваших волков, досточтимая заклинательница Лика, рождённая волчицей! О вашем прибытии доложили.

Лика погладила Гекато, не отводя глаз от эльфа. Холодным тоном король спросил:

– А вы кто такие, незнакомцы? Как ваши имена? Волк не захотел или не смог их назвать.

– Я Оскар.

– А я Флориан, но можете звать меня Фло.

– А я Хлюп! Приятно пофнакомитьфа, король Хмырь Брамаманд… – Хлюп запнулся, позабыв королевское имя.

– Таль Аванданда Цветоморский! – поправил эльф с кислой миной.

– Тофно, Фветомерфкий!

– Не «мерз», а «морс»!

– Ой, морф? Где?! Я бы попил ф удовольфтвием! – Хлюп оглянулся, а значит, перестал смотреть королю в глаза, и Лика сердито пихнула его в бок.

Король тяжело вздохнул и перевёл взгляд на мальчиков:

– Итак, Оскар и Флориан, откуда к нам пожаловали? Кто ваши предки?

– Вы знаете город Лессен? – спросил Оскар, хотя догадывался, каким будет ответ, потому что никто, кроме самих лессенцев, даже не подозревал о существовании этого богом забытого уголка земли. Вот и король эльфов молча поджал губы. – Так вот, мои родители оттуда…

– Но мы не знаем, кто они такие! – перебила его Лика. – Мальчики сироты, я встретила их в Луженбуле.

Оскар прикусил язык. Невероятно глупо, что он завёл речь о своей настоящей семье. Его же разыскивают!

Король вроде бы остался доволен ответом. А может, гости ни капельки его не интересовали. Скорее второе, решил Оскар, глядя, как эльф зевнул, прикрывшись шёлковым платком.

Но королевский советник поглядывал на них недоверчиво.

– Сироты, значит? Ну-ну… – тихонько процедил он и улыбнулся широкой фальшивой улыбкой. Оскару почему-то вспомнился календарь с ржущим конём в комнате у тёти Бетти.

Король спрятал шёлковый платок в карман:

– Что ж, Лика, отвечайте, что привело вас в Страну эльфов?

– Наши друзья Фенрир Тёмный и Хлюп ранены, и только вы с вашими мудростью и добросердечием, известными всему миру, можете их исцелить!

Король расплылся в улыбке. Эльфам очень нравится, когда им на уши навешивают лапшу. Во всех театрах Страны эльфов добрую часть пьесы занимали похвалы королю. Надо сказать, что именно эту часть зрители больше всего и любили, а сами постановки разыгрывали уже после антракта перед пустым залом.

Эльфы и в самом деле ужасно тщеславны, но всё же Оскар любовался королём: точёные скулы, развевающиеся волосы, стройное мускулистое тело в одеждах из тонкой ткани, шелестящей на ветру.

А вот скрюченный старик Оскару сильно не понравился – советник короля до жути смахивал на сапог. Явно какой-то брюзга и зануда. Каждый раз, встречаясь с ним глазами, Оскар чувствовал, что старик как-то сразу его невзлюбил, а то и возненавидел.

Офидо почему-то не сводил с него глаз. Казалось, что королевский советник смотрел только на него, на Оскара! Хоть бы раз на кого-нибудь другого взглянул: на Лику или на Фло!

Офидо словно прочитал его мысли. Он повернулся к Лике и обратился к ней, шамкая беззубым ртом: его голос был таким же фальшивым, как и улыбка, застывшая на губах:

– Разумеется, в наши эльфийские обязанности входит исцеление страждущих, о великая заклинательница зверей! И всё же считаем своим долгом упомянуть, что присутствие дракона в нашей стране нежелательно долее необходимого срока!

– Чего-чего? Я ничегошеньки не понял, – прошептал Фло.

– Им не нравится Хлюп, – шёпотом ответил Оскар.

– Почему?

Глаза старого эльфа полыхнули огнём. Оскару в грудь словно вонзилось острое жало.