Онлайн книга «Солнечный круг »
Будничная гибель, подстерегающая его в момент результативного броска, перестала пугать. Только огнемет по-прежнему вызывал ужас, но огнеметами и Людовик, и Мэл пользовались в исключительных случаях. На глазах Антона однажды сожгли Сашу и однажды – Вову. Сам он подобной участи до сих пор избегал. Зато в душевой он всегда помнил, что случилось. В душевой он всегда думал о маме и о красном яблоке на дне спортивной сумки. Стоял лицом к мокрому кафелю, слушал, как переговариваются ребята в соседних кабинках, видел зеленый двор под ногами – и мамино лицо, когда она узнала. Ленка почти не вспоминалась. Она, наверное, уже родила. А может быть, прошел только один день… А может быть, сто лет. И там нет уже никого, кто его знал. И значит, мама уже свободна от… А может быть, это навечно. – Слушай, Сашка… – Чего? – А что эти козлы, в армии… что они с тобой делали? – Отстань. – Саша сразу отдалился, насупился и поскучнел. – Ты понимаешь, – сказал Антон, глотая горячую воду. – Меня ведь никто… Я из тех, кто «из-за жвачки повесился». Только я не вешался. Я… – Мало ли, – сказал Саша. – Вон Славка-младший тоже. У него папаша был бизнесмен. Славка в Англии, в колледже… так ему надоело. Выбрал, понимаешь, свободу. И ты выбрал свободу. Ну и я тут, вместе с вами. Через этих козлов. – А у тебя мама осталась? Саша посмотрел вверх, не жмурясь под струями воды, как будто глаза его были стеклянные. – Хоть бы справедливость была… А так – никакой справедливости. Людовик меня поменяет, если только что… Я ему говорил – вы же все про меня знаете. Я ж не с жиру, а от отчаяния… А он говорит – ну и что. * * * – Что с тобой, Тоша? Антон молчал. Вот уже вторую игру он откровенно саботировал. Ронял мяч. Промахивался из выгоднейших положений. Равнодушно следил за игрой, ходил по площадке пешком, будто сторонний наблюдатель. – Что с тобой. Ты перехотел играть? Надоело? Готов расстаться с ребятами – и со мной? – Да, – сказал Антон. – Что?! – Я готов пойти на общих основаниях, – выговорил Антон, глядя Мэлу поверх головы. – Это было бы справедливо. Мэл помолчал. Взял Антона за плечо; его прикосновение было как ласка гигантского богомола. – Ты что-то знаешь о справедливости? Поделись со мной. Я вот не знаю. * * * – Это Данилка, – сказал Людовик. – Отлично играет в нападении. Прошу любить и жаловать… Антон, можно тебя попросить размяться с Данилом один на один? Парень был двухметровый и очень молодой. Лет шестнадцати, не больше. Насупленный. Напряженный, но не испуганный. В хорошей футболке от известной фирмы. – Давай. – Мэл бросил Антону мяч. И, пока мяч летел, Антон успел понять, что Сашу больше не увидит. «Что ты знаешь о справедливости?» Почему – Саша?! Он, Антон, добровольно отказался от поблажки. А Саша – тот всегда боялся пойти на общих основаниях… «Людовик меня поменяет, если только что…» И вот он, Антон, играет с каким-то Данилкой. …Этот подросток был решителен и самоуверен. И он был на полголовы выше Антона; игра шла по кругу: Данил прижимал Антона к линии, мяч выходил в аут. И снова Данил прижимал Антона к линии… – Хорошо, – сказал Людовик. – Мэл, Антон, обождите меня недолго. И ушел за забор – вместе с Данилом. – Менять будет, – сказал Мэл. – Что? – не понял Антон. – Этот не годится. – А чем ему не угодил Саша?! Мэл пожал плечами: – Ведь это он себе выбирает игроков, а не я и не ты… Правда? И в ту же секунду появился Людовик с другим парнем – это был ровесник Антона, затравленный, мосластый, в поношенной флотской тельняшке. * * * Когда счет в новой игре сделался две тысячи сто восемь – две тысячи девяносто в пользу команды Мэла, Людовик отложил армейский автомат. Антон еще не видел огнемета – но знал, что он непременно появится; он знал это – но все равно рванулся к кольцу. Зная, что заколотит. Мяч был оранжевый, а огонь – белый. Если смотреть изнутри. Белый с тонкими черными веточками, похожими на кровеносные сосуды. И Антон бежал и горел – долго, несколько длинных секунд. В огне сворачивались листья каштана. И листы чьих-то писем – детский почерк; и оплывали, будто льдинки, цветные и черно-белые фотографии… Они с Ленкой на море. С «сувенирным» видом за плечами. Ленка улыбается и обнимает Антона за шею. Ленка в тонком халатике на мокрое тело. Ленка… «Мама! Забери ты меня из этого лагеря. Тут скучно, в девять вечера спать, и все время дождь. И вожатый противный. Я жду тебя в воскресенье…» Когда Антон смог открыть глаза, в воздухе все еще пахло паленым. И ноги в кроссовках стояли кругом – в серых и синих кроссовках; потом блеснула будто яичная скорлупа, и белые, как пароход в далеком море, большие тяжелые кроссовки выплыли откуда-то и остановились у Антона перед глазами. – Вставай, – сказал Мэл. Копоть была всюду. И – запах. – Теперь ты имеешь представление о месте, куда так просился, – сказал Мэл Антону на ухо. – Поэтому соберись и играй дальше. * * * Вода стекала в забранную решеткой дыру посреди душевой. Ребята говорили вполголоса и косились на Антона с опаской. Новенький – его звали Кирилл – сидел на корточках, обхватив руками стриженую голову. Вода была черной. Копоть никак не желала отмываться. * * * – Мэл… – Да? – Я ведь не могу ничего исправить… ничего вернуть. Ведь не могу? Мэл хмыкнул: – Ты хочешь, чтобы я тебя утешал? – Нет, – сказал Антон. – Я просто спросил. Я подумал… Ведь трудно забросить мяч под огнеметом, правда? – Трудно, – согласился Мэл. Антон отвел глаза. Посмотрел на свои руки. Ладони были серые, как пепел. – А что, если кто-то сделает? Это? Забросит в огне? Мэл некоторое время его разглядывал, а потом вдруг расхохотался: – Ты хочешь торговаться, что ли? Нет, я тебя правильно понял? Ты хочешь заключить договор? У него были ровные острые зубы. Большая слива на футболке переливалась всеми оттенками синего. * * * Счет был пять тысяч сто тридцать шесть на пять тысяч двести в пользу команды Мэла. Новичок Кирилл был очень хорош в игре, но слаб психологически. Всякий раз, когда в спину ему ударяла автоматная очередь, он умирал всерьез и надолго; его приходилось едва ли не силой поднимать с подмерзшего снега и пощечинами приводить в чувство. И долгие минуты после этого Кирилл мыкался по площадке, будто слепой котенок; команда Людовика теряла очки, и Антон знал, что скоро придет очередь огнемета. |