Онлайн книга «Город клинков»
|
Сигню сидит неподвижно с полминуты, потом закрывает глаза. – Я так надеялась, что его больше нет. Что он исчез. Что его поглотило море. – Ты о чем? – спрашивает Мулагеш. Она тихо отвечает: – Остров Памяти. – Он реален? Этот остров – реален? – Конечно, он реален, – отвечает Сигню. В голосе ее слышатся печаль и невероятная усталость. – Я знаю, что он реален. Я там однажды… побывала. – Ты можешь переправить меня туда? Сигню опускает голову. Надо же, куда только подевалась ее былая самоуверенность. Очень тихо она отвечает: – Да. * * * По прохудившейся алюминиевой крыше будки охранника ЮДК плямкают и звякают крупные капли дождя, больше похожего на град. Леннарт Бьорк, ругаясь на чем свет стоит, носится с мисками и кастрюлями, подставляя их под очередной водопадик. Этот флот разновеликих посудин постоянно при нем, каждое дежурство он сердито возится с ними – увы, сколько ни чинит он крышу, дождь всякий раз находит в ней отверстие, чтобы проникнуть в будку. Он выливает очередную кастрюлю в окно, смотрит на дорогу и настороженно замирает. Кто-то идет к нему, то и дело оскальзываясь в жидкой грязи. Похоже, это женщина – судя по росту и длине слипшихся от дождя волос. Женщина замотана в тяжелый плащ, потому ему трудно разглядеть ее лучше. Честно говоря, он не ждал посетителей в такую-то погоду. Дождь зарядил надолго, и лучше это время пересидеть дома… Он смаргивает. Женщина несет кое-что необычное – очень большой ящик из соснового дерева, длиной около четырех-пяти футов. Причем ящик – плоский, в высоту не более трех или четырех дюймов. Он пододвигает к себе винташ, прислоняя его к стене. Потом подходит к окну и ждет. Женщина еле плетется. Потом она пытается перехватить ящик поудобнее – похоже, тот очень-очень тяжелый. – Доставка для генерала Мулагеш из крепости! – Генерала Мулагеш? – переспрашивает он. – Сайпурки? Он приглядывается к женщине – напрасный труд, лицо ее замотано шарфом. – От кого? – От капитана Надар. – А, понятно. Оставьте это здесь. Женщина колеблется: – Мне сказали, что это очень ценная вещь. – Я не могу пропустить на территорию стройки посылку без досмотра, мисс. У нас тут режим повышенной бдительности. Женщина мнется еще какое-то время, а потом с неохотой поднимает сосновый ящик: – Это очень старинная вещь, как мне сказали. Дотрагиваться нельзя. Особенно без перчаток. Там всякие масла. – Да, да, – кивает Бьорк. Он принимает у женщины сосновый ящик – тот действительно весит под пятьдесят фунтов, – ставит его на стол и раскрывает. И тут же ахает. В ящике лежит массивный блестящий меч длиной больше четырех футов и толщиной с мясницкий тесак. Рукоять у него поразительной, но какой-то тревожащей красоты: сплошные клыки, зубы и хитин. А клинок странно блестит, словно это не меч, а зеркало. Бьорк проверяет ткань, на которой лежит клинок, – с осторожностью, не дотрагиваясь до меча, как и говорила женщина, – но никакой взрывчатки или часовых бомб не обнаруживает. Он смотрится в клинок как в зеркало. Ему почему-то нравится свое отражение: в глазах мужественный блеск, плечи такие широкие. В отражении он выглядит сильнее. Свирепее. Мощнее. – Они сказали, дотрагиваться нельзя, – снова предупреждает женщина. – Чего? – переспрашивает оторванный от своих размышлений Бьорк. – Да, конечно. Он закрывает ящик и защелкивает замок. – Поскольку у нас с безопасностью так строго, мне придется самому отнести ей посылку. Впрочем, если у вас есть заверенное кем-то из крепости разрешение… – Капитан Надар ничего мне не передала, – говорит женщина. – Но… если вы не будете до него дотрагиваться… тогда все в порядке. Она кланяется. – Спасибо. Хорошего дня, – говорит она, разворачивается и уходит прочь. Бьорк смотрит ей вслед. Как-то странно это все… Он берет ящик под мышку и ставит в известность начальство. Услышав, что посылка из крепости для генерала, ему тут же дают разрешение доставить ее. Дождь постепенно стихает. Он идет по дороге вдоль моря, и с каждым шагом ящик становится все тяжелее и тяжелее, тяжелее и тяжелее, словно умоляет, чтобы его опустили на землю и клинок заиграл бы в лунном свете, а Бьоркова ладонь сжала бы рукоять… «Интересно, – думает Бьорк, – отчего мне в голову лезут такие странные мысли?» * * * — Сигню… – окликает ее Сигруд. – Ты… ты уверена… – Мы должны пройти ко мне в кабинет, – вдруг говорит Сигню. Встает и тут же превращается в обычную Сигню, которой неведомы страх и тревоги. – Мне понадобятся карты. – Н-ну хорошо, – соглашается Мулагеш. – Я на минутку, – говорит Сигню и идет к секретной двери. Открыв ее, она забирает стоящий на лестнице дипломат. Интересно, что ее привело сюда изначально, зачем ей этот чемоданчик… Кабинет Сигню прячется в самом дальнем уголке штаб-квартиры ЮДК. Непонятно почему, кстати. Такой ценный сотрудник на столь серьезной должности должен сидеть на самом верхнем этаже в кабинете с прекрасным видом из окон. А она ютится чуть ли не в подвале, и офис ее походит на погрузочную пристань, которую преобразовали в лофт. В комнате не повернуться – кругом стоят вешалки с одеждой, причем каждый предмет снабжен биркой с цифрами, начиная с 1.0000 и до… да, вот и самое большое число – 17.1382. Проходя мимо вешалок, Мулагеш выворачивает голову, чтобы посмотреть на одежду, – и оказывается, что это вовсе даже не она, а детальные планы, тысячи и тысячи планов чего-то, что никогда не было построено. Сигню ведет двоих к огромному столу в центре кабинета. Большой белый плоский камень тоже завален чертежами. В центре – квадратные каменные чаши, заполненные канцеляркой: ручками, карандашами, линейками, счётами, угольниками, лупами и компасами различной конструкции. А рядом – три переполненные пепельницы. Сигню цокает языком: – Надо бы напомнить помощнику, чтобы он выкинул окурки. Они стоят и ждут, пока она скатывает чертежи и убирает со стола. – Ничего не трогайте! – предупреждает она, проходя мимо вешалок. Сигруд озирается в благоговейном ужасе. – Это что же, – медленно говорит он, – моя дочь – здесь живет? – Кровати не видно, – говорит Мулагеш. – Но да, такое впечатление, что она здесь живет. Сигню возвращается с большой яркой картой, которая бьется у нее в руках как флаг. – Ну вот, – говорит она и расстилает карту на камне. |