Книга Моя леди Джейн, страница 94 – Броди Эштон, Джоди Мидоуз, Синтия Хэнд

Мария Шотландская удрученно поджала губы.

– Иногда он дергает меня за волосы и обзывается.

– Полагаю, он это перерастет, – предположил Эдуард. – Как и из ковыряния в носу, надо надеяться.

Юная королева повернулась к нему, старательно придав лицу бесстрастное выражение, от которого ему стало грустно за них обоих, – в таком юном возрасте и уже научиться носить такие «маски».

– Я думаю, Англия мне понравилась бы больше Франции. А вы?

Он, так же как и она, понизил голос:

– Наверняка. Всё – за исключением еды.

– О да, – согласилась Мария, – еда здесь превосходная. Но король временами впадает просто в безумие. А королева относится ко мне отвратительно, она меня ненавидит и… в общем, для таких, как мы, здесь неподходящее место.

Эдуард был заинтригован. Очевидно, Грейси хорошо обработала Марию. Та захотела поделиться с ним своими горестями. Довериться ему.

– Для таких, как мы? – повторил он.

Она слегка надавила ему на плечо, чтобы король наклонился, и прошептала на ухо:

– Я слышала, что вы – пустельга.

Сердце его невольно забилось сильнее. В этой стране власть – в руках единосущников. Здесь опасно – даже для него – признаваться в эзианстве.

Однако в этом путешествии риск – на каждом шагу.

Он повернулся к Марии, чтобы та расслышала и его шепот:

– Точно. А вы кто?

Она заговорщицки улыбнулась, наклонив голову с темной копной волос так близко, что Эдуард почувствовал ее дыхание на своей щеке.

– Мышь. Я так спасаюсь, когда меня обижают, – превращаюсь в маленькую серую мышку, которую никто и не заметит. Я отлично умею прятаться. И все подслушиваю. Знаю такие вещи, что вы бы и не поверили, если бы я вам рассказала.

Мария придвинулась еще ближе.

– Знаете, у меня в Шотландии есть тайное войско. Из одних эзиан. Разве это не чудесно?

– Чудесно, – согласился Эдуард.

Она прикусила губу.

– Я пошлю их вам на помощь. А сама думаю в один прекрасный день пресуществиться, бежать из Франции и никогда не возвращаться. Тогда вы мне посодействуете?

У него перехватило дыхание.

– Конечно, – заверил он. – Англия всегда встретит ваше величество с распростертыми объятиями.

Она взяла его за руку и сжала ее. Пальцы у королевы были мягкими, ногти – идеально подстриженными и закругленными.

– Называйте меня просто Марией.

– Мария, – произнес он и ощутил, как в груди что-то больно толкнулось. – А вы меня Эдуардом.

– Эдуард, – улыбнулась она. – Я рада, что мы понимаем друг друга.

«Да», – подумалось ему, и боль в груди стала нарастать. Он понимал ее. Возможно, даже слишком хорошо.

Мария, казалось, была довольна.

– А вот и ваша дама, – сказала она, глядя через его плечо. – Здравствуйте еще раз.

– Моя дама? – не сообразил Эдуард и, повернувшись, увидел, что к нему в своем бархатном платье приближается Грейси.

– Я не его дама, – поправила она. – Просто друг.

Тут королева Екатерина позвала Марию танцевать с дофином.

– Он вечно наступает мне на ноги, – бросила маленькая королева сердито, на миг превратившись в ту самую злую девчонку с портрета, и поспешила к своему нареченному.

Когда она удалилась, Эдуард почувствовал себя так, будто камень упал с его плеч. Он предложил руку Грейси.

– Пойдем?

Та покачала головой так яростно, что один локон выбился из прически и упал ей на лоб.

– Я не умею танцевать.

– Неужели есть что-то, чего ты не умеешь? – недоверчиво переспросил он. – Как же это возможно?

Грейси рассмеялась и принялась рассматривать пары, кружившиеся по залу.

– Мы живем в разных мирах, сир. Ваш – полон разных цветов и музыки. Величественен. Я понимаю, почему вы по нему скучали.

«Вовсе не скучал», – подумал он. Было бы о чем.

– Давай прогуляемся вдоль реки, – предложил Эдуард, – здесь так душно.

– Как прикажете. – Она взяла его под руку, и вместе они вышли на улицу, где над головой сверкали звезды, а стены дворца, казалось, бесконечно тянулись вдоль Сены.

– Давай я научу тебя танцевать, – предложил король, когда они наконец нашли тихий уголок.

– Не знаю, стоит ли, – криво усмехнулась она. – Мне бы не хотелось, чтобы вы погибли от натуги теперь, после всех моих хлопот по поддержанию вас в добром здравии.

– Ничего сложного, надо только кланяться и приседать. – И он согнулся в поклоне. – Теперь ты.

Грейси немного постояла без движения, раздумывая, а потом сделала медленный и неловкий реверанс.

– Ну вот, совсем неплохо. Теперь возьми меня за руку, – велел Эдуард.

Она подчинилась.

– А теперь я притяну тебя к себе, мы вместе поклонимся, потом разойдемся и снова поклонимся.

Так они «тренировались» какое-то время, двигаясь в такт музыке, доносившейся из дворца.

– А у тебя неплохо получается, – признала она, повторяя за ним разные па.

– Я же учился. Наставники постоянно твердили мне, что искусство хорошего танца – в том, чтобы двигаться так, будто не можешь остановиться. Смотришь в глаза партнера, и его взгляд словно связывает вас воедино, пока тела следуют в такт музыке.

И оба действительно как бы задержали дыхание, глядя друг другу в глаза. Он положил ладони на ее талию и, слегка приподняв, покружил. Когда Эдуард поставил ее на землю, руки Грейси обвили его шею.

– Можно мне поцеловать тебя? – спросил он, подчиняясь необоримому порыву. – Я раньше никогда не целовал девушку. И хочу… чтобы это была ты. Можно?

Вопрос прозвучал ужасно неуместно, юноша прекрасно понимал это. Такие люди, как он, живут по жестким правилам. В его будущем просматривалось только два пути: либо сражаться и погибнуть в бою за свою корону, либо сражаться и победить. Ну, а тогда Эдуард вновь станет королем Англии и женится на какой-нибудь иностранной принцессе, чтобы укрепить династические связи между странами. Ну, или «в один прекрасный день» у ворот его дворца появится маленькая серая мышка и будет ждать от него определенных шагов, и ему, по всей вероятности, придется их сделать. А Грейси так и останется шотландской карманной воровкой, и ему совершенно ни к чему с ней целоваться.

Но ему было все равно.

– Я не собираюсь притворяться светской дамой. – Грейси задрала подбородок. – В какое платье меня ни засунь. Во дворцах мне делать нечего.

– Я знаю. Поцелуй меня.

Она издала короткий смешок.