Книга Исход, страница 78 – Элизабет Говард

Это было в конце августа, пока Зоуи и Джульет еще жили в Хоум-Плейс: Эллен уехала с ними, Уиллса взяли с собой на месяц. Руперт и Хью остались присматривать за домом, но тем вечером у Хью нашлись какие-то дела, и Руперт, недолго думая, позвонил Арчи по пути из конторы. Стоял один из тех душных дней, когда только и слышишь отовсюду, что сейчас не помешала бы хорошая гроза – воздух сразу стал бы чище. Квартира Арчи с ее огромным окном и балконом со стороны сквера сулила дивную прохладу после отчаянной конторской жары и духоты. Кто-то из жильцов дома, как раз выходящий из дверей, впустил его. Он поднялся по лестнице – два марша («бедняга Арчи, – уже не в первый раз подумал он, – нога у него так и не пришла в норму») – и позвонил в дверь квартиры. И когда он уже думал, что Арчи нет дома, дверь распахнули: это была Клэри.

– Папа!

– Не ожидал тебя здесь увидеть, – сказал он, наклоняясь поцеловать ее.

– И я тебя, – ответила она.

– Давно с тобой не общались. Хорошо отдохнула?

Она рассказывала, что уезжает с друзьями – после вечных каникул в Хоум-Плейс ей хотелось разнообразия.

– Нормально. – Она повела его в гостиную. На столе была разложена огромная мозаика-головоломка. – Это я просто так собираю, от нечего делать, – объяснила она. – Арчи вышел за покупками. Вернется с минуты на минуту.

Он ощутил странную натянутость между ними.

– Ты ужинаешь с ним? – Он знал, что несколько раз такое уже случалось.

– Да. С ним.

Для ужина вне дома она одета неподходящим образом, заметил он. Ее тонкие брюки выглядели слишком мешковатыми, с ними она надела мужскую рубашку без воротничка, какие часто носила. Рукава рубашки и штанины снизу были подвернуты, ноги босы. Она очень похудела, особенно осунулось лицо.

– Нашла новую работу?

Даже известие о том, что она оставила прежнюю, дошло до него через Хью и Полли. Поддерживать связь с дочерью в последнее время ему удавалось плохо.

– Не-а. – Она побрела к столу и своей головоломке.

Он устроился в большом кресле у камина и закурил. Почему-то он нервничал.

– Клэри. У меня уже давно есть к тебе одна просьба – насчет дневника, который ты писала для меня. Мне бы очень хотелось прочесть его.

– К сожалению, ты опоздал. Я от него избавилась. Взяла и сожгла.

– Но зачем?

– Да это были детские забавы. Ноэль говорил… – Она осеклась, и он увидел, как она закусила губу. – Словом, я его полностью переросла. И не хотела, чтобы его кто-нибудь увидел. Потому и сожгла. – Она взглянула на него, и он почувствовал, что она бросает ему вызов. Прежняя Клэри: хоть чем-нибудь заставить его обратить внимание – задеть.

– Очень жаль, – помолчав, сказал он. – По-моему, это я виноват. Я потерял тебя из виду, перестал поддерживать связь, и это мне не нравится.

– Да?

Оба услышали, как повернулся ключ в замке, и немного погодя в комнату уже входил Арчи.

– Так-так, – сказал он. – Надо же, и ты здесь!

Почему-то радости в нем не чувствовалось.

– Возвращался домой и решил, что было бы неплохо проведать тебя.

– Надеюсь, ты не откажешься выпить. У нас есть лед, Клэри?

– Кажется, да. Сейчас принесу.

– Клэри неважно выглядит, – сказал Руперт.

Арчи ответил:

– Ей слегка нездоровится.

– И другую работу, говорит, еще не нашла.

– Еще успеется. – Он деловито смешивал напитки у буфета. – Как насчет джина с тоником?

– Было бы замечательно.

Застекленные двери на балкон были распахнуты, Руперт подошел к ним.

– Как там Франция?

– Как раньше и не как раньше, если ты понимаешь, о чем я. Там я пробыл недолго. – Он отошел к открытой двери гостиной. – Клэри! По-моему, где-то был лимон. Вы не захватите его? И нож? – Он снял пиджак и бросил его на диван. – Боже, ну и жарища на улице!

– У вас в конторе так же жарко, как у нас?

– Не столько жарко, сколько нечем дышать. Их сиятельства открытых окон не признают. – Он отошел к пакету с покупками, который оставил у двери. – Боюсь, тоник будет довольно теплым.

Вернулась Клэри, неся в одной руке миску со льдом, в другой нож и лимон. Все это она отдала Арчи и снова уселась перед своей головоломкой. Арчи готовил напитки и расспрашивал о Зоуи. Руперт сказал, что она еще в Хоум-Плейс вместе с Джульет и Уиллсом, но когда вернется, они займутся поисками дома, так как, похоже, на Брук-Грин наконец нашелся покупатель.

– А как Полл? – спросил он, обращаясь к Клэри.

– В порядке, насколько мне известно.

Ощущение неловкости не исчезало. Когда Арчи предложил ему выпить перед уходом еще, он пригласил обоих сходить куда-нибудь поужинать, но Клэри сразу отказалась:

– Я не в настроении выходить.

Арчи сказал, что купил пирог со свининой и латук, так что он может перекусить с ними за компанию, если хочет, и он согласился в отчаянной надежде, что, если пробудет с ними еще, все станет как прежде, а еще потому что рассчитывал потом подвезти Клэри до дома и выяснить, что с ней стряслось. С ней что-то произошло, он в этом был уверен, и Арчи знал, в чем дело.

За ужином они с Арчи болтали о всякой всячине, не имевшей отношения к ним лично – в основном о положении в Индии: кровопролитие в Калькутте продолжалось уже три дня, и у них вышел затяжной, но не слишком животрепещущий спор о том, пролилось бы меньше крови, будь у мусульман свое государство в Пакистане, или нет. Спор обнаружил раскол между ним и Арчи в том, что касалось масштабов Британского могущества, распада империи и роли наблюдателя в мировой политике. Он считал эту тенденцию ошибочной, Арчи – правильной. Клэри, которая так и не съела свой ужин, пощипывала лист латука и молчала.

– Мы тебе наскучили, – сказал он.

– На самом деле нет, потому что я не слушала.

– А почему не ешь?

– Аппетита нет.

– Ты совсем исхудала.

– Наверное, потому, что аппетита нет. – Она пресекала его расспросы, ему пришлось смириться с поражением.

– Послушай, – заговорил он, когда Арчи ушел на кухню варить кофе, – мне кажется, я испортил вам вечер.

Она не ответила, и он не выдержал:

– Клэри! В чем дело? Если ты сердишься на меня, я бы хотел знать почему. Мы выпьем кофе, я отвезу тебя домой, и если ты не против, зайду к тебе, тогда и поговорим как следует.

– Я не еду домой, – сказала она. – Я остаюсь здесь. На данный момент.

Он уставился на нее так же пристально, как она на него.

– Почему? – наконец спросил он. – Что происходит?