Книга Теневой меч, страница 28 – Гай Хейли

— Танкисты тоже умирают, — сказал Банник.

— Все мы смертные, — произнес Иона. — Но, согласись, намного проще оставаться в живых за полуфутами брони.

— Это так, — сказал Банник.

Иона прищурился, сбитый с толку нежеланием Банника влезать в конфликт.

— Этот твой дядя, какой он? — спросил Иона. — Я лишь слышал о нем. Никогда не видел вживую.

— Он покинул Парагон, когда я был совсем ребенком. Я встретился с ним снова перед вступлением. С тех пор только раз — он сражался на другом участке калидарского фронта и находился на другой барже. Его повысили, пока я сражался на Агрите. Полного ответа я тебе дать не смогу.

— Тогда дай частичный.

— Он терпеть не может дураков.

Иона фыркнул.

Дверь открылась.

— Лорд-полковник Банник Вардамон Фор Ансельм Ло Банник, — объявил дворецкий.

— Двойное клановое имя? — сказал Иона, поднявшись одновременно с Банником. — Не знал, что он такая шишка. Кажется, мы влипли.

Вардамон вошел в комнату с нескрываемой спешкой, утирая руки салфеткой. Он отдал ее слуге, тут же отошедшему в сторону. Молодые Банники отсалютовали.

— Дядя, — произнес Коларон Банник.

— Родич, — сказал Иона Банник.

Вардамон бросил на них суровый взгляд.

— Вы оба влезли в самый кипяток. Пошли за мной.

В чьем бы жилище не поселился Вардамон, ужасный вкус давал о себе знать. Стены покрывали обои буйно сталкивающихся расцветок. Стол был украшен похожим образом, искусственно состаренную белую основу покрывал сложный узор из сине-оранжевых цветов, выглядевших так, как будто их набросали совершенно случайным образом. Вардамон нахмурился при виде комнаты, указывая родственникам проходить внутрь.

— Садитесь! Садитесь, вы, оба. Я принесу выпить.

Он подошел к боковому столику, похожему на письменный стол, где ожидал графин с глисом. Он щедро налил всем троим.

— Ну же, присаживайтесь! — повторил он.

Перед столом стояли два кресла, друг возле друга. Иона с Банником опасливо переглянулись, прежде чем опуститься в них.

Вардамон обошел стол.

— Какие большие тут кресла! — сказал он. — Знаете, в этом мире обжорство считается признаком благородности. Все их правящие классы — здоровенные басдаки. Неудивительно, что они проигрывают. Излишество — враг дисциплины.

Он поставил стаканы с глисом перед родичами и сел в кресло. Хорошая жизнь немного округлила полковника, однако он все равно утонул в необъятном кресле. Он скрестил руки и строго изучал каждого из них по несколько секунд, фокусировочные линзы его аугментического глаза жужжали, меняя фокус. С их последней встречи с Банником он еще больше поседел и успел отрастить густые усы.

— Перейду сразу к делу, — сказал он. — Внизу ждут куда более важные люди, чем вы, и мне следовало бы говорить с ними, а не с вами.

Иона взял стакан и благодарно попробовал напиток. Банник последовал его примеру. Глис оказался превосходным. Он не пробовал и близко ничего похожего с тех самых пор, как три года назад сел на корабль.

— Веркериген пытается взять власть в свои руки, после того как Искандриан перестал быть де-факто главнокомандующим. Цепь командования развалилась, — произнес Вардамон. — Из-за прибывших с Гентуса флотов и групп, а также ранее находившихся здесь сил, армия стала слишком большой. Слишком много одинаково опытных генералов кричат о своем праве командовать, так что даже Искандриан не в состоянии заткнуть их всех. Сейчас для всех наступило довольно деликатное время.

— Вы думаете, что ему следует уступить.

— Говорю тут я, Коларон, но я думаю, что Искандриану нужно остаться командующим. Знаю, он не из нашего мира, но он лучший генерал, чем когда-либо станет Веркериген, и куда более динамичный, чем это ископаемое, к которому обращаются атраксийцы, когда в чем-то не уверены.

— Гранд-капитан Ольгау? — уточнил Банник.

— Да. Это сугубо церемониальное звание, но я слышал, что, когда атраксийские генерал-капитаны начинают терять власть, они призывают стариков, а этого нам совсем не нужно.

Вардамон отпил глис.

— Мне эта вражда ни к чему, — сказал он, переводя многозначительный взгляд между Ионой и Колароном Банниками. — Я попал в крайне щекотливое положение. Веркериген надеется, что я поддержу его в получении руководящей должности. Это мне тоже ни к чему. Ваша размолвка — это отвлечение и позор, что плохо сказывается на моей репутации. О чем вы думали? Вы оба — отпрыски лучших побегов оптического клана Банников, выращенные стать джентльменами, и вы подрались на месте казни? Где ваше треклятое уважение?

— Я ни с кем не дрался, дядя, — заметил Банник.

— Помолчи, Коларон. Все мы отлично знаем, что ты прекрасно умеешь провоцировать людей на резкие действия. А с тобой лично я не знаком, Иона. Твоя мать — моя тетка, правильно?

— Это так, сэр, — ответил Иона.

— Никогда ее не встречал. Получается, ты роднее ему, чем мне. Недостаточно, чтобы я заботился о тебе, однако достаточно, чтобы сильно меня опорочить, если сделаешь что-либо необдуманное. Тем самым ты ставишь меня в неудобное положение.

— Да, сэр, — сказал Иона.

— Не желаешь ли поведать мне, за что ты избил своего кузена, другого офицера, перед благословенным Троном комиссаром?

Иона повертел стакан в руках, грея глис. Затем он бесстрашно встретился с взглядом Вардамона:

— Всю свою жизнь я хотел стать командиром танка. Согласно традиции и своему праву последовать славным путем наших предков в качестве офицера-танкиста.

— Понятно. Но на тебе униформа пехотинца. Как это объясняет твое нападение на Коларона?

— Вы знаете о бесчестье дома, — сказал Иона. — Я слышал, это вы организовали аннулирование его отсрочки от призыва.

— Так и есть, в качестве одолжения родичу.

— Что ж, если можно так выразиться, сэр, это из-за ваших действий Банник не женился на представителе клана Турранигенов, а из-за того, что он не женился, предложенный альянс между нашими кланами провалился. Очень печально. Мы потеряли сотни тысяч парагонских дир. Кому-то следовало взять всю вину на себя. Естественно, семейство отца Коларона было сочтено безгрешным. Слабина течет в женской крови, кажется, так говорят? Поэтому в опалу попали мы, Артемы Ло Банники. Во всяком случае, события развивались в тесной связке. Пострадал весь финансовый побег, но моя ветвь побега, о, мы пострадали сильнее всех. У форов нашей ветви отобрали их титул. Меня лишили чести вступить в бронетанковый полк. Могло быть хуже. Некоторых из меньших членов кланов сослали в литейные, включая тех, кто был мне близок.

— Что?! — сказал Банник. От его лица отхлынула кровь. — Иона… Я… Мне жаль…