Онлайн книга «Падшие боги»
|
Затем прибавил шагу и оставил Айсарану позади. 3 Еще через версту Громол остановился. – Ну, как? – спросил он. – Устали? – Так устали, что даже башмаки дымятся, – ответил Глеб, усаживаясь на траву. Он ухватился за мягкий сапог и осторожно стянул его с ноги. Один палец был разбит и окровавлен. – Черт… – Глеб поморщился. – Скоро без ног останусь. Васька порылся в котомке, достал крошечный кузовок с мазью и протянул Глебу: – Держи. Это заживляющая мазь. Помажешь, прижмешь листом подорожника, и все пройдет. – Спасибо. Глеб взял кузовок и хмуро откинул крышку. Охотник поправил на плече котомку и сказал: – Вы оставайтесь здесь. А я пойду прогуляюсь. – А куда ты? – всполошился Васька Ольха. – Осмотреться надо. Скоро подойдем к Моревским рудникам. – Я с тобой! Громол покачал головой: – Не нужно. Мне одному сподручнее. Васька вскочил на ноги, подошел к Громолу вплотную и тихо проговорил: – Мне нужно пойти, дядька Громол. Очень нужно. Охотник внимательно посмотрел на Ваську, скользнул взглядом по смурному лицу Айсараны, вздохнул и кивнул головой: – Ладно. Только от меня ни на шаг. – Хорошо! Лес здесь был густой, темный и сырой. Васька пугливо таращился по сторонам и то и дело прижимался к Громолу плечом. – Ты меня с ног собьешь, – рассердился наконец охотник. – Держись рядом, но не толкайся. – Прости, Громол. Васька сдвинул брови и пошел рядом. Темнота становилась все плотнее. Громол часто останавливался, чтобы оглядеть поцарапанную или надломленную ветку или совсем неразличимый след на земле. Васька тоже старался смотреть, но ничего особенного в этих ветках не замечал. Чем темнее и глуше становился лес, тем труднее было ему молчать. Наконец он не выдержал и спросил: – Громол, а, Громол? А ты когда-нибудь любил? Охотник не ответил. – А я вот полюбил, – с грустной улыбкой продолжил Васька. – А она меня сперва любила, а теперь не любит. Как думаешь, почему так? – Не знаю, – ответил Громол, поглядывая по сторонам хватким взглядом. – Сначала любит, потом не любит, – тихо, с досадой и болью в голосе проговорил Васька Ольха. – А мне-то что делать? Я ведь так не могу. Громол не отвечал. Он по-прежнему бросал по сторонам быстрые внимательные взгляды, примечая каждую мелочь – треснувший сучок, примятую траву, крошечные песчинки на ветках. Еще немного Васька прошел молча. Потом не выдержал и заговорил снова: – Как мне успокоиться, Громол? Как ее забыть? Может, в лесу есть какая-нибудь особенная трава? Помоги мне найти эту траву, Громол. – Много трав в лесу. Есть и трава забвения. Но от любви она не поможет. Ты забудешь Айсарану, но боль не уйдет из твоего сердца. И эта боль съест тебя. – Дай мне такую траву! Охотник покачал головой: – Нет. – Тогда я сам ее разыщу! Васька рванулся с места и быстро зашагал в чащобу. – Стой! – негромко окликнул его Громол. – Остановись, парень! Васька не остановился. Громол тихо выругался и поспешил за ним. Пройти Ваське удалось не больше нескольких саженей. Потом, когда он уже одумался и хотел повернуть, что-то громко хрустнуло у него под ногами. А потом земля ушла у Васьки из-под ног, и он ухнул в бездну. Боль была такая сильная, что Васька не удержался от громкого стона. Плечо и грудь словно бы обдало банным жаром. Теплая кровь потекла Ваське за пазуху, защекотала живот и пах. Над головой висел кругляш тусклого света. Потом в этом кругляше показалась темная голова Громола, и Васька услышал его голос: – Ты живой? – Да… – ответил Васька со дна ямы. – Только мне больно… Кажись, я на что-то напоролся. – Лежи и не двигайся. Я вытащу тебя. Голова охотника скрылась. Затем на дно ямы, рядом с Васькиным лицом, упал конец веревки. А потом на лицо ему посыпались маленькие камушки. Васька закрыл глаза, а когда открыл их, увидел перед собой Громола. Зрелище, открывшееся глазам охотника, заставило его нахмуриться. Васька Ольха лежал на дне ямы, а из плеча его торчал окровавленный заостренный кол. Все дно ямы было уставлено вкопанными в землю кольями, похожими на зубы великана. – Я сниму тебя, – сказал Громол. – Тебе сейчас больно, но боль уйдет. Потерпи. Васька попробовал улыбнуться, но даже улыбаться ему было больно. Тогда он хрипло прошептал: – Спаси меня, дядька Громол. Я не хочу умирать. – Ты не умрешь. Громол вынул длинный охотничий нож с зазубринами на лезвии, припал к земле, подлез к колу и принялся перепиливать его под Васькой. Земля вокруг была мокрой и вязкой от крови. Когда Громол поднимал Ваську с земли вместе с обломком кола, Васька вскрикнул от боли. – Ничего-ничего, – тихо проговорил охотник. – Унесу тебя к костру и заштопаю. Будешь как новенький. – Громол… – Васька облизнул побелевшие губы. – Вынь его из моей груди… Громол покачал головой: – Не сейчас. Если я это сделаю – пойдет кровь, и я не смогу ее остановить. Чтобы остановить кровь, нужны травы. Я отнесу тебя к костру. Громол обернул Ваську концом веревки и стянул узел. Васька вскрикнул от боли. – Ничего-ничего, – снова сказал Громол. – Тебе больно, но ты справишься. – Жжет… – пожаловался Васька. – Душа рвется от боли… Лучше убей меня, Громол. Громол выпрямился, уцепился за веревку и быстро вскарабкался наверх. А потом он стал вытягивать из ямы Ваську. И при каждом плавном потяге Васька кричал от боли, как сумасшедший. 4 Крысун нашел свои меты и направился по ним вспять. Глебу и Айсаране он сказал, что отлучился по нужде. Нужда была, но иного рода. Минут десять Крысун шел по своим следам, опасливо оглядывая лес. Громола он боялся не меньше, чем оборотней и упырей. А может, даже больше. От оборотней и волколаков у Крысуна был золотистый шарик, который он стащил из сумки Глеба. От упырей – меч и кинжал. А вот если Громол появится сейчас рядом… Крысун тряхнул головой. Не появится. Громол ушел вперед, а Крысун вернулся назад. Между ними сейчас не меньше двух верст. Кого-кого, а Громола опасаться нечего. Крысун прошел еще с полверсты, остановился и тихонько свистнул. Прислушался. Ничего. Он зашагал дальше. Прошел еще с полверсты и снова тихонько свистнул. |