Книга Лазурь на его пальцах, страница 40 – Кэрри Лонсдейл

– Извини, – тихо сказала я, крутя кольцо на пальце.

– Не стоит.

Я перевела взгляд на родителей, и Коллинз легонько подтолкнул меня в направлении их столика:

– Все, иди.

Я взяла стул для себя и через плечо посмотрела на Яна. Тот послал мне улыбку, от которой у меня все внутри всколыхнулось, и вновь обратился к кофемашине. Я подсела к родительскому столику, как раз между мамой и папой.

– Ну как? – спросила я, собравшись с духом. – Что вы обо всем этом думаете?

Взор у отца увлажнился, и у меня самой глаза тоже заволокло слезами.

– Я очень тобой горжусь, – расплылся он в улыбке.

– Эти фриттеры – нечто божественное, – добавила мама, когда прожевала. – Так Мэнди и передай.

– Правда? Вам понравилось? – с облегчением откинулась я на спинку стула. – Ну, слава богу! А то я просто изнервничалась.

Матушка отрезала ножом еще кусочек фриттера.

– Особое тебе спасибо, что взяла к себе Мэнди. А то я, всех распустив, очень переживала. Ведь многие работали у нас долгие годы. Мы уже стали, как одна семья. – Мама погладила мою руку: – Прелестный получился у тебя ресторанчик.

Я прикрыла рукой ее ладонь.

– Да уж, пришлось потрудиться.

– Ты замечательно со всем справилась. – Она нежно взглянула на меня: – И главное, пришла в норму после всех переживаний, случившихся за последний год. Мы с твоим отцом… – Тут она запнулась и, кивнув на отца, стала утирать глаза.

– Мы знали, что у тебя все получится, детка, – закончил за нее отец.

Матушка отпила из стакана воды.

– А почему за стойкой Ян?

– Джина вчера уволилась.

– М-м-м, – одобрительно покивала она, наблюдая за его работой. – Как удачно получилось!

Папа легонько хлопнул меня по спине:

– Одно из особенностей собственного дела. Привыкай. Джина – далеко не последний работник, который уйдет, не предупредив заранее.

Ян, должно быть, почувствовал на себе наши взгляды: он поднял голову и жестом нас поприветствовал.

Вскоре приехала Надя вместе с Марком – тем самым агентом по коммерческой недвижимости, с которым она повстречалась на выставке у Яна. С тем самым, что был женат. Увидев их вместе, я удивленно вскинула бровь.

– У нас деловая встреча, – торопливо объяснила мне подруга.

– В воскресенье?

– Марк хочет открыть свой ресторан, а я ему хотела показать, что ты тут сделала.

– Ладно-ладно, как скажешь, – подняла я ладони, словно защищаясь.

– Мы с ним не встречаемся, – стояла на своем Надя. – Он, кстати, только-только ушел от жены.

Я с интересом посмотрела на Марка, который в это время разговаривал чуть поодаль с Ником, однако его полный обожания взгляд все время устремлялся к Наде. Он определенно был без ума от моей подруги, и я ей тут же об этом сказала. Мне так хотелось, чтобы она тоже обрела свое счастье…

Надя тоже понаблюдала за Марком. Когда тот пожал руку Нику, на ее губах заиграла легкая улыбка.

– А что, начать встречаться с Марком – совсем не плохая мысль, – подбодрила я подругу. – Разумеется, после того, как он разведется с женой.

Кристен все это время фотографировала интерьер.

– Скину тебе по почте, – пообещала она. – Выложишь у себя на сайте или «повесишь» на общественном форуме. У тебя ведь уже есть свой общественный форум?

– Пожалуй, мне это лучше записать, – сказала я и, достав из кармана фартука блокнотик, быстро черкнула для памяти пару слов. Список всего, что мне предстояло сделать до начала следующей недели, неуклонно рос.

Спустя пару часов я блуждала по ресторанному залу, подходя к каждому столику и спрашивая мнение гостей о кухне и об обслуживании. За маленьким столиком в самом углу кофейни я заметила Томаса. Он сидел на том же самом месте, где мы с Джеймсом неизменно устраивались у Джо. Вскоре и я присела напротив него. Он разглядывал развешанные по стенам работы Джеймса. Под его глазами залегли печальные тени.

– Он был безусловно талантлив. И был бы весьма польщен, что ты у себя разместила его творения.

– Жаль, их у меня совсем немного.

Увы, эти картины были не лучшими работами Джеймса.

– Я бы с радостью нашел для тебя еще.

В голове у меня тут же зародился один вопрос, и когда он оформился, я ужаснулась: я ни за что не спросила бы об этом раньше.

– Томас, – осторожно заговорила я, – ведь твоя мать не могла забрать себе его картины?

Я вдруг подумала, что, может, Клэр хотелось что-то оставить себе на память о Джеймсе, или, что несомненно хуже, уничтожить его работы. Или их мог умыкнуть Фил. Разве не мог он их стащить, а потом почувствовать себя слишком неловко, чтобы признаться, что это он стянул коробки из моего гаража? Когда в первый раз, я просила Томаса их поискать, я была чересчур убита горем, от рыданий не могла даже нормально говорить.

– Да вряд ли. Ее никогда не интересовало творчество Джеймса, – ответил он.

Я выдохнула. Даже испытав немалое облегчение от того, что работы Джеймса скорее всего не попали к Клэр, я все-таки была разочарована. Так я по крайней мере знала бы, куда они исчезли.

– А ты не хочешь ее об этом спросить?

Томас помотал головой и принялся неторопливо потягивать кофе. Черный, без сливок. Потом улыбнулся, сохраняя на лице все ту же подавленность:

– Ты много чего достигла всего за этот год.

Я непроизвольно огляделась вокруг, проникаясь царящими в кофейне звуками. В кухне брякали кастрюльки. Мэнди выкрикивала очередные заказы. Ян молол новую порцию кофе. Слышалось шипение «эспрессо» и капучинатора. Я посмотрела на свои руки – дрожащие от волнения пальцы машинально выковыривали из-под ногтей несуществующую грязь.

– Знаешь, я по-прежнему ощущаю его присутствие, вот здесь, – прижала я ладонь к груди. – И поэтому мне очень трудно поверить в то, что он мертв. Я его чувствую, даже несмотря на то что прошел целый год. Как ты думаешь… – начала я и, заколебавшись, глянула на Томаса из-под ресниц. Потом набрала воздуха и, пока меня не покинула храбрость, высказала мучивший меня вопрос: – Как ты думаешь, то тело, которое мы погребли, не могло оказаться чьим-то другим?

Томас вздрогнул и на короткое мгновение сузил глаза… Но тут же так зримо охватившее его напряжение отступило, точно океан перед цунами.

– Нет, – ответил он как-то чересчур спокойно. – Это был Джеймс.

Мой вопрос явно его расстроил, а ответ не принес мне ни малейшего успокоения.

– Извини. Забудь о том, что я спросила.

– Я чувствую то же самое, Эйми, – качнул он головой.